выглядевшая немного безумной.
— И… мы совершенно уверены, что ребенок не от Томаса? — с надеждой попытался он.
— Более чем! Потому что Томас сделал «чик».
— Типа… евнух? — ужаснулся Волк.
— Нет, типа чертова вазектомия, кусок ты, — она покосилась на диван, где сидели его родители, — дурака.
— Мы, Коуксы, очень фертильны, — с дивана встрял в разговор Уильям Старший, его жена согласно закивала.
— Мерзость, пап!
— Ну, такую информацию не помешало бы говорить заранее! — Бакстер почти кричала.
— Я хочу сказать, Уилл был полнейшей случайностью! — добавил мистер Коукс.
— Не знал этого, пап, — Волк немного оскорбился. — Спасибо, что рассказал.
— Итак, что привело вас в Лондон? И особенно в Уимблдон? — спросила Бакстер, едва держа себя в руках.
— «Король Лев», — ответила миссис Коукс.
— «Король… Лев?»
Она кивнула.
— Ты не поверишь. На днях я разговаривала с Этель, как вдруг зазвонил телефон, и, к моему удивлению, звонила Андреа… Ты знаешь Андрею?
— Оу, я знаю Андрею.
— Так вот, ей дали два дорогущих билета и номер в шикарном отеле… и она подумала о нас. Правда прелесть?
— Согласна, прелесть!
Только Волк и Бакстер начали обдумывать мотивы действий его бывшей жены, как в дверь постучали.
— Я открою! — сказал Руше, буквально подпрыгнув от возможности уйти.
Повисло напряженное молчание, и все слушали, как Руше приветствует их неопознанного посетителя.
Кто-то шел к ним, стуча каблуками.
— Андреа! — радостно позвала миссис Коукс. — Ты же получила мое сообщение? — сказала она и встала, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Получила! — Андреа повернулась к Волку и улыбнулась, наконец выследив его. — Уилл.
От ярости Бакстер не могла вымолвить ни слова, Волк мало-помалу выходил из комнаты. На лестничной площадке раздались громкие шаги бегущего человека. Сдавшись, Руше просто оставил открытой дверь, в которую влетел Эдмундс.
— Андреа идет! — объявил он, тяжело дыша. Осмотрев свою разношерстную публику, он осознал, что опоздал. — Минутку… это был… Руше? — спросил он, поворачиваясь к Бакстер и посмотрев на нее так, будто та его предала.
— Привет! — устало помахал Руше, заметив, как загорелись глаза у Андреи, когда она узнала имя, а затем и самого истощенного агента ЦРУ.
— Я не хотела обязывать тебя хранить еще один мой секрет, — виновато сказала Эдмундсу Бакстер.
— Почему бы тебе не присесть, милочка? — сказал Андрее отец Волка, не замечая неловкую беседу в центре комнаты. — Мы празднуем! У Уилла и Эмили будет ребенок!
— Правда? — спросила Андреа, поворачиваясь к ним с самодовольным выражением лица. — Ребенок, да? По больше части результат… секса… совместного. И вот, я знаю, что мое выражение может показаться «так, так, так, я знала с самого начала», но я вас уверяю, что это однозначно мое выражение «что за славный сюрприз».
— Должно быть, ботокс смазал картину, — рассудил Волк.
— Уилл! — отругала Волка его мать.
— Пойду прилягу, — сказал Руше, который в конце концов устал от всего этого.
— Доброй ночи, Хейвуд! — крикнул ему в след мистер Коукс.
Когда Бакстер отвела Эдмундса в сторону, Волк подошел к Андрее, перебив своего папу, начавшего объяснять во всех подробностях, почему Коуксы такие фертильные.
— Можно тебя на минутку? — спросил ее Волк.
Андреа кивнула и пошла за ним на кухню. Она выглядела странно: моложе, все еще прекрасной, но все же отличалась от того, какой он помнил ее в этом возрасте, будто бы версия ее, порожденная альтернативной реальностью. К несчастью, с тех пор, как он ее помнил, ее упрямство ни на толику не уменьшилось.
— Из-за тебя родители приехали?
— Ты не отвечал на мои звонки!
— Я избегал тебя! И это именно то, что делают люди, когда кого-то избегают! — прошептал Волк. — Типа, на первой же странице «Руководство по тому, как избегать кого-нибудь» написано: не перезванивать!
— Я тут не для того, чтобы спорить с тобой, — спокойно ответила она. — Я хочу помочь.
— Помочь кому?
— Тебе.
— Помочь мне… чем?
— Всем. Мне очень-очень жаль насчет Финли. Мне действительно жаль. И я просто хочу… Я хочу искупить некоторые свои прошлые некорректные поступки.
Волк покачал головой.
— Правда! Слушай… — она расстегнула молнию на куртке, показывая обновленную ярко-желтую агитационную футболку и, как бы между прочим, свои новые груди под ней:
ВОЛКА ИЗ КЛЕТКИ!.. опять!
— Обрати внимание, что я оставила место для, знаешь, следующего раза, когда ты феерично отправишь свою жизнь под откос, — она улыбнулась.
— Убери их… ее, — Волк быстро исправился. — Убери футболку.
— Ты такой незрелый, — сказала ему Андреа, но затем выдавила улыбку и крепко обняла его. — Никогда так не делай! — прошептала она ему на ухо. — Я беспокоилась о тебе.
Не обращая внимания на взгляд своей матери полный надежды, Волк нежно обнял ее.
* * *
— Все в порядке, — сказал Эдмундс в разговоре с Бакстер, когда они отошли, а та все задавалась вопросом, куда делась ее фотография из Мексики. — Я всего лишь удивился. Вот и все.
— И что конкретно ты мог бы сделать чтобы помочь? Ничего. Поэтому-то я ничего тебе не говорила.
— Поделиться проблемой… — начал Эдмундс.
— Это пособничество и подстрекательство, — закончила за него Бакстер, выигрывая раунд.
— Он выглядит ужасно.
— Ему уже лучше, — сказала Бакстер, но ее собственные слова ее не убедили.
— И планируешь ты делать… что?
— Отвезти Руше в безопасное место. Он восстанавливается, отращивает бороду и живет долго и счастливо.
— Я думал, что нет никаких «счастливых концов», — сказал Эдмундс, цитируя Бакстер и с легкостью побеждая во втором раунде.
— Он сказал, что чувствует себя лучше, — настаивала она, вынужденная повысить голос, чтобы перекричать отца Волка, сидящего в другой части комнаты.
— Даже если это так… и он поправляется, — начал Эдмундс, раздумывая, почему роль вестника дурных вестей всегда выпадает ему. — Сейчас у нас серьезная проблема.
Он бросил обеспокоенный взгляд на Андрею, которую, кажется, зажали между Коуксами против ее воли.
— Я поговорю с ней.
— Руше разыскивается за убийство, что делает тебя соучастницей.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? Это Руше, — просто ответила она.
— Он может сесть в тюрьму!
— Он сядет в тюрьму!
— Я просто говорю, что обеспечить небольшую дистанцию может быть благоразумно. Если выяснится, что он живет в твоей квартире…
Бакстер кивнула, как минимум признание того, что в его словах был смысл.
— Послушай, это Руше. Я обязана ему. Он остается.
Снова Эдмундс посмотрел на Андрею:
