Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

— Отойди, старик! — взвизгнула она.

Отт с радостью повиновался. Когда он отпрыгнул в сторону, Макадра бросилась на морской сундук капитана Роуза. Она подняла крышку, и черный свет залил ее лицо.

Она сжала в кулак свою белую, как кость, руку. Она закрыла глаза и пробормотала заклинание — или, может быть, это была молитва? Затем ее рука нырнула в сундук и появилась оттуда, держа шар, который горел темнее, чем душа полуночи.

Торжествующе хихикая, Макадра подняла свой приз:

— Он меня не убивает! Ты видишь меня, Арунис? Я его хозяйка — не ты, брат, никогда! Макадра Хиндраскорм, а не Арунис, займет свое место при дворе вечных, Макадра Хиндраскорм будет распоряжаться мирами по своему усмотрению, Макадра...

Резкий лязг металла о металл. Сандор Отт вышел из камеры и закрыл дверь за собой.

Макадра обратила внимание на изменившееся выражение его лица: ужас и жеманство исчезли. Лицо маленькой женщины-вши тоже изменилось. Тогда она поняла. Заколдованная гауптвахта, конечно же, у «Чатранда» должна быть такая, почему она не догадалась? Но что с того? Теперь никакая магия в мире не могла устоять против нее. Она опустила руку, невольно усмехнувшись, и призвала силу Камня.

Ничего не произошло.

Макадра уставилась на пульсирующий черный шар. Сандор Отт повернулся к Майетт, развел руки и улыбнулся так, что это выглядело почти как благодушие. Майетт хмуро посмотрела на него.

— Это было не для тебя, — сказала она.

— Значит, ты меня не любишь? — спросил Сандор Отт. — Ни капельки, спустя столько времени?

Его улыбка стала шире, превратившись во что-то неприятное. Но Майетт не смутилась.

— Любовь, — наконец сказала она. — Нужно запретить тебе произносить это слово.

Она выбежала из комнаты. Отт двинулся следом, затем остановился и повернулся лицом к камере с трупом.

— Благодарю вас за информацию, капитан Курлстаф. И мои наилучшие пожелания Роузу, если вы его увидите. Похоже, его безделушка все-таки принесла удачу. Мадам...

Он насмешливо поклонился чародейке, затем промчался по коридору и вышел через зеленую дверь, свободный человек и патриот, не теряя ни минуты.

Макадра стояла, уставившись на него. Нилстоун казался тяжелым в ее руке. Она крепко сжала его в кулаке, приказывая ему повиноваться, раскрыть все свои секреты.

И это произошло. Черный свет погас. В ее руке лежало маленькое стеклянное глазное яблоко, может быть, пантеры или леопарда. Глупость. Безделушка. Макадра отшвырнула его прочь, налетела на дверь, у которой не было замка, которая не открывалась, которая никогда больше не откроется. Лампа потускнела. И, когда темнота сгустилась, Макадра услышала, очень слабо, смех невидимых людей.

Глава 36. ВОЛНА

Диск звезд сжимался.

Пазел смотрел на мерцающие огни и хотел заговорить с ними, поблагодарить или, возможно, попрощаться. Пасть Роя закрывалась, сходясь со всех сторон к точке, расположенной где-то внутри пролива Наконечник Стрелы. Возможно, размышлял он, это последний звездный свет, который когда-либо увидит его мир.

Пролив был лишь немногим шире гигантской скалы, отмечавшей вход в него. Сначала сухие, разрушающиеся скалы шли параллельно; затем они значительно сблизились, и пролив превратился в затопленный каньон, извилистый и глубокий. Они вошли в этот странный фьорд на двух мачтах с изодранными парусами. Над ними пронеслись большие черные птицы: стервятники, вероятно, хотя было слишком темно, чтобы быть уверенным. Хлопанье их крыльев угрюмо отдавалось эхом между безмолвными утесами.

Ветра, о котором можно было бы говорить, не было. Пазел поднял глаза на обмякшие паруса: казалось почти чудом, что они вообще могли двигаться. Но они двигались, и довольно ловко. Элкстем и Фегин вместе стояли за штурвалом, обливаясь потом и постоянно сражаясь. Дозорные напрягали зрение в поисках камней.

Через две мили под западными утесами показался длинный серый берег. Пазел прищурился, затем почувствовал, как тошнота накатила на него, как удар по лицу. Песчаный берег был усеян телами: телами длому и людей. Ничто не двигалось, кроме птиц-падальщиков, сотен сильных пирующих падальщиков. По всему «Чатранду» моряки рисовали знак Древа.

Принц Олик поднял руку и указал: каменная лестница, также усеянная телами, вилась вверх по утесу и исчезала в холмах.

— «Голова Смерти» зашла так далеко, ища вас, — сказал он, — и здесь некоторые из моих длому попытались бежать. Немногим удалось спастись в Гуришале, но нессарим изгнали большинство обратно на этот берег. Макадра не делала различий между ними: она запустила ужасный стеклянный куб. Он взорвался, наполнив небо иглами, и все, кто был на берегу, упали замертво. После этого Макадра не осмелилась плыть дальше и повернула свое судно обратно в море.

— Конечно повернула, — сказал Фиффенгурт, — и позвольте мне сказать вам: мы не сможем повернуть назад, если этот каньон сузится еще больше. Здесь есть глубина, согласен. Но кораблю нужно море. Это треклятое самоубийство — втискивать «Чатранд» в такую щель.

— Единственным актом самоубийства было бы колебаться, капитан, — сказал Герцил, — хотя мне не доставляет радости это говорить. Неужели приливы не дают нам никакой надежды на спасение?

— Приливы! — Фиффенгурт издал короткий испуганный смешок. — Конечно, отлив снова унесет нас в море. По кусочкам, после того, как скалы покончат с нами. Что касается киля... что ж, киль...

Фиффенгурт позволил своему голосу затихнуть. Пазел знал, что он, должно быть, изо всех сил старается думать о более высоких вещах, несмотря на все свои инстинкты моряка и человека, который прослужил «Чатранду» большую часть своей жизни. Внезапно Пазелу захотелось обнять этого человека за усталые плечи. Что с ним произошло, когда он понял, что долгая история его корабля подходит к концу?

Еще одна миля, еще один безмолвный песчаный берег. Здесь не было тел, но когда они проплывали мимо, острые глаза Киришгана заметили маленькое черное животное. Оно бежало рядом с ними в полосе прибоя, стараясь не отставать.

— Арпатвин! — воскликнул он. — Быстрее меняйся! Прими облик совы и лети к нам!

Черная норка не изменилась и вскоре стала отставать. Фиффенгурт потребовал укоротить паруса. Но когда мужчины свернули полотно, на его лице появилось недоумение. «Чатранд», казалось, не сбавил скорости.

Таша с тревогой посмотрела на остальных.

— Не думаю, что он вообще может измениться, — сказала она. — Мне кажется, его силы иссякли.

— Тогда мы приведем его сами! — сказал Болуту. — Пойдемте, принц...

Однако прежде чем они успели нырнуть, Ниривиэль спрыгнул с перил.

— Оставайтесь, птица быстрее,