и произвел масштабные разрушения. Были разграблены офисы Палестинской автономии, вывезены компьютеры, уничтожена невосполнимая информация, особенно в министерствах образования, здравоохранения и социального обеспечения. Ущерб, нанесенный способности ПА управлять страной, был глубоким и преднамеренным.
С точки зрения Шарона, операция "Защитный щит" была давно назревшей. Для него безопасность всегда была важнее мира. В основе его доктрины безопасности лежала уверенность в собственных силах. По его мнению, соглашение в Осло было фатальной ошибкой, когда безопасность Израиля основывалась на сотрудничестве с другой стороной. Отвергая мнение о том, что Осло было "миром храбрых", Шарон назвал его "миром могил". Настало время подтвердить исключительную ответственность Израиля за свою безопасность. В некотором смысле широкомасштабная военная операция на Западном берегу была повторением войны Шарона в Ливане 1982 года. Она была направлена против палестинского народа, исходила из тех же стереотипов, приравнивающих палестинцев к террористам, основывалась на том же отрицании национальных прав палестинцев, использовала ту же стратегию жестокой и подавляющей военной силы, демонстрировала то же бездушное пренебрежение к мировому мнению, международному праву, ООН и нормам цивилизованного поведения. Даже главные действующие лица в 2002 году были теми же, что и в 1982-м. Ненависть Шарона к палестинскому лидеру была настолько глубокой, что он сожалел о том, что не застрелил Арафата во время осады Бейрута в 1982 году, когда израильский снайпер держал его в прицеле.
Целью этой военной эскалации было причинение боли палестинцам, чтобы сломить их дух. По словам самого Шарона, "они должны быть побеждены. Мы должны нанести им тяжелые потери, и тогда они поймут, что нельзя продолжать использовать террор и добиваться политических успехов". Более широкая политическая программа Шарона заключалась в том, чтобы вернуть время назад, смести остатки соглашений в Осло, восстановить израильский контроль над территориями, покалечить Палестинскую администрацию, подорвать и унизить палестинское руководство и свергнуть Арафата. Тот факт, что Арафат был демократически избранным лидером, в глазах Шарона ничего не значил. Он надеялся, что на смену Арафату придет покладистый правитель, который будет заботиться о безопасности граждан Израиля. Одним словом, сторонник насильственных решений развязал широкомасштабное насилие не только для того, чтобы подавить палестинское насилие, но и для того, чтобы остановить движение к палестинскому самоуправлению, независимости и государственности, начавшееся после подписания соглашения в Осло в 1993 году.
Шарон понимал, что некоторые офицеры ЦАХАЛа сомневаются в новой политике, считая, что решение стоящих перед страной проблем носит, по крайней мере, отчасти политический, а не чисто военный характер. Но он не был готов прислушаться к мнению умеренных. По его мнению, которое передал его младший сын, роль ЦАХАЛа заключалась в том, чтобы постоянно представлять правительству предложения о военных действиях, и только правительство должно было решать, принимать или отвергать эти предложения. Военный должен был предлагать военные решения; если он не справлялся с этой задачей, он должен был отойти в сторону и освободить место для того, кто справлялся. Если офицер считал, что решение проблемы носит политический характер, он должен был покинуть армию и заняться политикой - именно на этой арене следует отстаивать политические решения. Шарон-старший не любил офицеров, выступавших за политические решения, подозревая их в попытке скрыть свои военные неудачи. Он хотел, чтобы армия занималась только военными делами, и оказывал на нее давление, заставляя действовать. Если предыдущим премьер-министрам приходилось сдерживать армию, то Шарон побуждал ее активизировать свои действия в так называемой войне с террором.
С точки зрения высших офицеров ЦАХАЛа, операция "Защитный щит" была направлена на исправление ошибок эпохи Осло и возвращение к старой доктрине самодостаточности и исключительной ответственности за безопасность Израиля. Для заместителя начальника Генштаба Моше Яалона операция ознаменовала долгожданный переход от обороны к наступлению. Военное обоснование операции было ясно ему уже много лет: режим безопасности, установленный соглашениями в Осло, рушился, и не было альтернативы тому, чтобы перевести часы назад и заменить его новым режимом безопасности, который обеспечит Израилю полный контроль над территориями. Без нового режима безопасности, по мнению Яалона, не было никаких перспектив сдержать нарастающую волну насилия и остановить атаки террористов-смертников на израильские города. Яалон сожалел, что потребовалось так много времени, чтобы отдать ЦАХАЛу приказ начать действовать: но он был готов, когда приказ в конце концов поступил. Он спрашивал себя и других, что изменилось за восемнадцать месяцев с 29 сентября 2000 г. по 29 марта 2002 г., что привело к решению осудить Арафата как врага. Изменился ли Арафат или изменилась его стратегия? Ответ Яалона: "Арафат не изменился и не изменил своей стратегии. Это мы изменились, и мы также изменили наш подход к нему".
Согласованная кампания по демонизации Арафата была основана на искаженной версии истории, и в ней были легко упущены некоторые основные факты. Палестинская администрация под руководством Арафата не была лишена обвинений в коррупции, неэффективности, единоличном правлении и авторитарных методах. Вторая интифада была направлена в первую очередь против Израиля, но это было также восстание против ПНА, в которой доминировал ФАТХ, и ее неспособности начать процесс национального восстановления и политических реформ. Как только интифада разразилась, Арафат быстро использовал этот сдерживаемый гнев и обратил его против оккупантов. Тем не менее, ПА не была террористической организацией. Изначально она состояла из группы умеренных, которые вместе с Арафатом отказались от террора и выбрали политический путь к прогрессу. Это было формирующееся правительство с годовым бюджетом в миллиард долларов, на которое возлагалась задача по оказанию основных услуг 3 300 000 жителей территорий. Среди 150 тыс. его сотрудников были не только полицейские и сотрудники служб безопасности, но и гражданские служащие, школьные учителя, работники социального обеспечения, врачи и работники больниц. Около 1 000 000 палестинцев зависели от заработной платы, выплачиваемой ПА. Демонтаж этой организации был сопряжен с риском потери контроля и хаоса, что, в свою очередь, могло привести к росту насилия.
Шарон, в свою очередь, умело использовал вновь обострившуюся американскую одержимость международным терроризмом для демонизации не только лидера, но и всей Палестинской автономии. Он неоднократно заявлял республиканцам, стоящим у власти, что на своем маленьком участке он делает только то, что они делают в глобальном масштабе: борется с террором. Палестинская автономия, по его словам, является террористической организацией, и поэтому он должен поступать с ней так, как поступают с террористами. Совет национальной безопасности собрался в Ситуационной комнате Белого дома, чтобы рассмотреть ответные меры США на операцию "Защитный щит". Министр обороны Дональд Рамсфелд выступил против участия в операции. По его мнению, Шарон ведет борьбу с террористами, и поэтому сдерживание его действий было бы
