что даже мое лицо приобрело какой-то серый оттенок. Нет, не смогу я его кинуть. Как там Витя утром говорил? Иногда «правильно» — это когда поступаешь так ради одного человека? Да, именно так и было. Ай, нахер…
— Дэн, стой! — тихо, едва разборчиво, сам не веря, что подписываюсь на это смертоубийство, произнес я. — Пошли, помогу тебе поймать Ануфрия.
Мой друг тут же просиял. Либо он сейчас просто придуривался, либо мастерски таким образом мной манипулировал. В любом случае, в голове засела настойчивая мысль, что меня сейчас где-то капитально обманули…
Честно говоря, я передумал и еще по одной причине. Алиса так восхитилась ведь Глебушкой-то, мать его через Никарагуа, что он быков диких укрощает. Ну вот, пусть знает, что и я могу. Наверное.
Надеюсь, что это не закончится геройским попаданием в больницу. И я так и не попил чаек… Плюсы вообще будут сегодня хоть какие-то? Вот уж действительно беда-бедовая.
Обогнув усиленно филонящих от уборки пионеров, мы с Дэнчиком выскочили за территорию племенного завода. Славя, зажав в зубах травинку, переминалась с ноги на ногу чуть дальше от ворот.
— Денис! — облегченно воскликнула девушка. — Наконец-то, а то я уже… — заметила она меня только сейчас. — Подожди, Максим? А где зоотехник?
— Чаи гоняет, — мрачно буркнул я.
— Славь, ты только без паники, хорошо? — как можно более успокаивающе начал Дэнчик. — Мы с Максом все сделаем. Дай нам хотя бы полчаса. У нас есть план, надежный план. Только пока никому ничего не говори, поняла?
— Денис, я не могу так! — почти крикнула Славя. — Ануфрий может уйти далеко в лес, заблудиться, погибнуть…
— Доверься нам, пожалуйста! — взмолился Дэнчик. — Мне доверься. Я подвел тебя. Я сам все и исправлю. Ну, с помощью Макса… Неважно! Полчаса! Хорошо?
— Х-хорошо, — вяло ответила активистка, тоскливо глядя на то место, где был привязан бык, на темные стены елей, сходившиеся вдали и на становившиеся все чернее и чернее тучи.
Друг дернулся было вперед, чтобы обнять расстроенную девушку, но почему-то передумал. Вздохнув, молча побрел в сторону деревьев. Ругаясь на чем свет стоит, я поплелся следом.
Лес был неровный. Плотные заросли елей походили на материки и острова. Между ними бухтами и проливами зеленели лужайки с пушистыми шариками одуванчиков. Мы с Дэнчиком внимательно разглядывали траву, надеясь обнаружить следы Ануфрия. Но трава была невысокая и такая упругая, что даже собственные следы-то различались с трудом.
— Слушай, Дэн, — сплюнул я, отмахиваясь от веток. — А вот такой вопрос — что будем делать, если нам, чисто теоретически, какой-нибудь Потапыч встретится?
— Ты налево, я направо — кого он поймает, тому хана, — быстро, будто скороговоркой, ответил тот.
— Зашибись… — вздыхаю. — А чего за план-то хоть?
— Какой план? — недоуменно переспросил Дэнчик.
— Ты же говорил, что… — ох, серьезно, да? — Ты издеваешься?
— Ну, я должен же был хоть что-то сказать, — вымучил мой друг улыбку.
Здорово. Лучше некуда. Я сдохну в параллельном измерении с доморощенным тореадором. Перспективненько.
Скоро в деревьях показался просвет, и мы вышли к прямой, широкой просеке, на которой то здесь, то там росли приземистые кусты можжевельника. Дэнчик тут же принялся вертеть головой во все стороны и внезапно заулыбался. Я проследил за его взглядом и увидел, как примерно в двадцати метрах от нас пасся Ануфрий.
— Кажется, он нас пока не видит, — тихо произнес я.
— Это хорошо, — процедил Дэнчик. — Какое вообще зрение у быков, не в курсах?
— Могу только сходу вспомнить, что угол обзора у них в районе 330 градусов вокруг своей оси, — выудил я из памяти. — То есть, если мы будем держаться позади, то окажемся в слепой зоне.
— Я же тебя сейчас не об этом спрашивал…
— Что вспомнил, то и вспомнил! — рыкнул я.
Увы, мой эмоциональный всплеск привлек внимание Ануфрия. Тот задрал голову, отчего мы с Дэнчиком, синхронно пискнув, толкаясь и матеря друг друга, нырнули за ближайшую елку. Несколько секунд бык прислушивался, потом зашагал дальше по просеке в неизвестном направлении. Я был уверен, что он пройдется немного и вновь примется за еду. Но Ануфрий продолжал идти, слегка покачивая белым хвостом с грязной кистью на конце. Обрывок привязанной к рогам веревки волочился за ним по траве.
— Быченька, стой… — промямлил Дэнчик.
Увы, «быченька» и не думал тормозить. У него был такой вид, словно он знает, куда и зачем идет, и знает также, что путь предстоит далекий. Ну, я надеялся, что я все же не зря на втором курсе ходил на зоопсихологию. Понимание этого факта заставило меня пойти на риск. И выскочил из-за сосны, закричав что есть сил:
— Пафну… Авдотий! Бляха-муха… Ануфрий!
Тот остановился и посмотрел на меня через плечо. Застыв на месте, я наблюдал как бык медленно поворачивается всем корпусом на сто восемьдесят, после чего подхлестнул себя хвостом и шагом двинулся в мою сторону.
— Ну нахер, — сделал вывод я и большими скачками понесся назад в ельник, к очень желающему заржать другу, но сдерживающимся из последних сил из чувства солидарности.
— Ну, ты пытался, — шепнул Дэнчик.
Ануфрий потерял меня из виду и, потеряв интерес к дальнейшей погоне, продолжил свое шествие в сторону ельника, периодически глухо и тревожно мыча. Нам только и оставалось, что следовать за ним, держась на почтительном расстоянии. Снова начались блужданья по лужайкам и прогалинам. Не было даже никаких предположений, когда этот крестовый поход может закончиться. Словом, мысли были не самыми радостными. Просто так тупо идя за быком можно плутать до бесконечности. И толку от этого? Забредем только по итогу в какую-то совершенно невообразимую глухомань. И спасать уже придется не только несчастного быка, но и нас до кучи.
Но вот очередной ельник кончился. Ануфрий пересек узкий луг и пошел к пологому бугру, где росли редкие высокие, как мачты, сосны и белели то здесь, то там стволы берез. На склоне этого бугра животное остановилось и опять замычало очень тихо, словно боясь, что его услышат. Постепенно настороженность его исчезла, голова понуро опустилась и вот он уже улегся к нам спиной, став похожим на большой черный валун, облитый в нескольких местах известкой.
— Отдохнуть он прилег, скотобаза, — ругнулся Дэнчик.
— Дэн, это все без толку, — присел я следом за Ануфрием. — Предлагаю разворачиваться. Славя не скажет, что из-за тебя бык сбежал, следовательно, и отвечать тебе не придется. А Глеб там уж его как-нибудь отловит.
— Ну, хорошо, уйдем мы. А что делать с презрением к самому себе? — вкрадчиво поинтересовался друг.
— Какое презрение? — всплеснул руками я. — Я, блин, лечу животных, а не укрощаю их! Ты вообще
