Книга В вихре искушений - Лорин Кенан

Чэнс забросил седло на спину коня, которого объезжал уже пару недель, и застегнул подпругу.

Он целый день пытался дозвониться своему командиру, чтобы узнать, есть ли какие-то новости о медицинской комиссии. Тот не отвечал, и Чэнсу пришлось оставить сообщение, а это ему совсем не нравилось, потому что неизвестно было, когда ему перезвонят. Может быть, и через несколько дней. А Чэнс ненавидел сидеть у телефона и ждать звонка.

Он чувствовал себя хорошо. Он был готов вернуться в спецназ. Он был готов взять свой АК-47 и идти на задание. Он был полон сил, которые некуда было девать, и Чэнс был готов бросаться на стены. Тут еще Уэйд и Коул сводили его с ума, требуя, чтобы он стал членом правления компании, а Уэйд вообще вел себя так, будто это было уже решенным делом. Он приглашал Чэнса остаться и при этом заявлял ему в лицо, что собирается продать ранчо, хотя знал, сколько оно значит для брата. Или это был шантаж, и они оставят ему ранчо, если он станет партнером в «Мастерс корпорейшн»?

Ему еще не удалось получить в руки ни один счет по ранчо, а все вопросы, которые он задавал, оставались без ответа. Уэйд отвечал очень уклончиво, а на это он был большой мастер. Они что-то скрывают от него? Он привык получать четкие и ясные ответы, и эти игры Уэйда в кошки-мышки сводили его с ума. Очевидно, это была уловка, чтобы заставить Чэнса плясать под их дудку.

Он надел на коня уздечку и вывел его из стойла. Чэнс любил сам ухаживать за своими лошадьми, а когда был моложе, то не чуждался самой грязной работы по конюшне. Людские головы набиты стереотипами, как должен вести себя сын миллиардера. Но Чэнс Мастерс никогда не стремился соответствовать чьим-то ожиданиям. И никто не был готов принять его таким, какой он есть. Выехав за северные ворота, Чэнс пустил коня медленным галопом. Он знал это ранчо, как свои пять пальцев, и знал, куда скрыться. Пусть его командир оставит ему сообщение. Пусть братья его поищут.

Когда он решил вернуться на ранчо для поправки здоровья, он знал, что братья будут уговаривать его остаться. К этому он был готов и знал, что делать, если на него будут давить. Единственное, что он не предусмотрел, – это Холли.

Ему следовало держать себя в руках. Но какие бы обещания, какие бы зароки он себе не давал, когда она оказывалась рядом, он не владел собой. Ему хотелось дотронуться до нее. Обнять ее. Поцеловать ее. И даже больше. Холли готова была позволить ему все это, потому что думала, что влюблена в него, и это только осложняло ситуацию. Он скоро уедет и вряд ли вернется. Как только пройдет медкомиссию, он улетит отсюда первым же самолетом. Если же не пройдет… На этот случай у него тоже было несколько вариантов, но возвращение в Техас среди них не фигурировало. Намерения Уэйда продать ранчо навсегда закрыли для него эту тему.

Холли воспитывала ребенка. Дочку Джейсона. Эта маленькая семья уже перенесла немало потерь. Иногда ему приходила в голову шальная мысль позвать Холли с собой. Но у нее был ребенок, и она всю жизнь мечтала о собственной ветеринарной клинике. Через год она получит лицензию. Она живет здесь в безопасности и выглядит довольно счастливой.

Чэнс поднялся на небольшой холм, остановил лошадь и осмотрелся. Вокруг, насколько хватало глаз, было только синее небо и зеленые поля. Как часто он скучал по этому! Как часто мечтал оказаться именно тут, а не на плоской крыше пакистанского дома с винтовкой в обнимку. Чэнс пришпорил коня, и они стали медленно спускаться. Он смотрел на одинокую корову, щипавшую весеннюю траву, на ястреба, кружившегося в небе в поисках добычи, и чувствовал себя почти счастливым. До его слуха донесся звук льющейся воды, потянуло прохладой, он выбрался к реке и поехал вдоль берега, направляясь к дому своей матери, в котором не был двенадцать лет. Дом стоял недалеко от реки, на достаточном расстоянии, чтобы его не затопило во время половодья. Именно там его мать наконец обрела мир и, возможно, немного счастья. Она провела там последние шесть или семь лет своей жизни, после того как все-таки призналась себе, что мужу не нужна ни семья, ни она сама. Там Чэнс и нашел ее – она мирно сидела в кресле-качалке с семейным альбомом на коленях. Сперва ему показалось, что она спит.

Замечали ли его братья, как страдала их мать? Видели ли, как она гаснет и чахнет без внимания мужчины, которого любила, которому рожала детей? Чэнс это видел. Он был младшим и, пока братья были в школе, любил проводить время с ней. Он видел ее слезы и боялся их. Однажды он позвонил Уэйду в школу и сказал, что маме плохо. Он не знал, как еще это описать. Когда Уэйд примчался домой, мать встретила его недоуменной улыбкой, и он крепко всыпал своему младшему брату за вранье. Да, их мать умела скрывать свои чувства. Но неужели Уэйд никогда не задумывался, зачем их матери понадобился этот маленький домик у реки? Чэнс был младшим, он был совсем маленьким, но даже он понял, что это значит – мать сдалась. Она разочаровалась в их отце. Она разочаровалась в жизни. Элейн никогда не говорила об этом с Чэнсом, но он все равно понял.

* * *

Холли сидела у бассейна, внимательно следя за Эммой, которая все норовила выбраться из манежа, чтобы общипать прекрасную лагуну Мастерсов. Она очень обрадовалась, когда на подъездной дорожке показалась машина Аманды.

– Шикарненько вы тут устроились! – сказала подруга, подойдя к Холли и устраиваясь в шезлонге рядом с ней. – Так что с клиникой?

– Мы еще ничего не знаем. Я заказала новое оборудование, сегодня-завтра привезут. Этим Кевин занимается. Я умею работать с приборами, но подключить их не смогу.

– Ну, попытайся увидеть в этом светлую сторону. У тебя давно не было отпуска и не предвиделось в ближайшие пару лет. Так что считай это каникулами.

Холли кивнула.

– Стараюсь.

– И это… – Аманда повела рукой вокруг, – отличное место для отдыха.

Она была права. Вот только главный элемент отсутствовал.

– Привет, Эмма! – Аманда встала и подошла к манежу.

Эмма нетерпеливо протянула к ней ручки.

– Только не позволяй ей играть рядом с растениями. Она любит собирать букеты и все их посрывает.

– Ты же не будешь этого делать, милая?

– Бу! – довольно заявила крошка.

– А где же наш красавчик? – Аманда села обратно в шезлонг и устроила Эмму у себя на коленях. – Нам так и не удалось поговорить, а я умираю от любопытства.