* * *
О том, что Игорь Кузнецов тяжело болен, Катерина поняла не сразу. Первое время они встречались не так часто, и заметить этого она не могла. Он увлеченно работал, и его всегда можно было найти в одном месте — в театре. У них там вообще был какой-то сумасшедший дом. Спектакли и репетиции понятно, но остальное-то время зачем торчать в этих стенах?!
— А ты представляешь, как нам всем вместе хорошо? — говорил он ей. — У меня сейчас на земле только три точки притяжения: театр, мама и ты.
Он и жил на три дома. Всю неделю в театре и у мамы, выходные — у Кати. Эти три параллельные линии одной жизни практически не пересекались. Они, конечно, бывали вместе в гостях у мамы или Катерина встречалась с ней в театре.
Нельзя сказать, что они не нашли общего языка, как раз напротив — нашли. Но он умело руководил процессом, не давая праздникам плавно переходить в будни. Поэтому не было у Катерины никаких конфликтов с его мамой, не делили они любимого мужчину, не рвали на куски. Однажды он признался Катьке, что страшно благодарен ей за это.
— Я бы не выдержал и ушел бы от той и от другой, если бы вы стали из-за меня ссориться, — сказал он. — Это так глупо. Тем более, что я ничей.
Катька закусывала губу от обиды. Ну как это ничей? Она же думала, что он — ее собственность. Нормальная женская логика: мы вместе спим, мы вместе купили телевизор, у нас общий кот, значит ты — мой! Я же готова говорить, что я — твоя!
— Катенька! Я хочу, чтобы ты раз и навсегда поняла: я сам по себе, я ничей. Я не твой и не мамин. И тебя я ценю за то, что, считая меня своей собственностью, ты не переходишь границ: не устраиваешь скандалы, не топаешь ножкой. Да, я вижу, что тебе это не нравится, но я такой, какой есть. И вообще, я старый солдат, я не знаю слов любви. Вот так.
— Но ты хоть любишь меня? — приставала к нему Катька.
— Я отношусь к тебе трепетно, а это больше, чем люблю.
Их отношениям исполнилось полгода, когда Катерина поняла, что у Игоря проблемы. Это было под Новый год. Катерина вернулась с работы и сразу поняла, что что-то случилось. В прихожей горел свет, на светлом линолеуме расползлись безобразные лужи от снега, на столике валялась взлохмаченная борода и усы Деда Мороза, а из комнаты доносился жуткий храп.
— Ау! Дедушка Мороз! Ты подарок мне принес? — Катерина заглянула в комнату и ужаснулась. Игорь снопом лежал поперек дивана в шубе Деда Мороза, в грязных ботинках, под лохматой головой — красный мешок с подарками. У него под мышкой что-то возилось и поскуливало. Катерина присмотрелась — щенок! Маленький, страшненький, наверно, блохастый.
— Игорь! Что тут происходит? — Катька чуть не плакала от обиды. Она знала, что у актера Кузнецова Игоря Викторовича конец декабря и до середины января — сплошные елки, да еще халтура в детских садах и на предприятиях. Как он говорил, даже если в январе его пригласит Спилберг на главную роль, он откажется, потому что елки — это святое.
— Кузнецов! — Катерина разозлилась и назвала Игоря по фамилии, чего никогда не делала. — Черт тебя дери! Ну-ка, просыпайся и немедленно в ванну! И щенка мыть, пока нас блохи не съели.
Она будила его долго. Еще дольше приводила в себя. Наконец Игорь стал членораздельно говорить и соображать.
— Кать, щеночка вот нашел. На улице мороз. Погибнет ведь! Давай как-то его устроим…
Игорь жалобил ее специально, зная, что бродячие животные — Катькина слабость.
— Игоречек! Я все понимаю, — взмолилась Катя. — Но мы с тобой весь день на работе, а за малышом ухаживать нужно. Его нужно кормить, выгуливать, приучать делать кучки и лужи на улице. Ты представляешь, на что дом будет похож? Это ведь не кот!
Котом, кстати, ее тоже Игорь «наградил». Принес пушистый комочек и подарил. Как потом признался, подарил не столько ей, сколько себе.
— Знаешь, Катька, я всю жизнь в коммуналке прожил. Огромная квартира в центре, двенадцать комнат, два туалета, огромные коридоры, в которых мы на велосипедах катались. Понятно, что ни о каких животных речь не могла идти. Я, конечно, приносил живность с улицы, но мама от нее благополучно избавлялась. А мне хочется, чтобы меня котяра встречал, когда я домой прихожу. Чтобы терся вокруг меня, оставлял на мне шерсть, я бы потом ругался, но любя, конечно.
Так в доме появился Кузя. А теперь вот еще кабыздох. Катерина расстроилась, а Игорь, казалось, не замечал ее печали. Он поглаживал псину, чесал щенку нежно-розовое брюшко.
— Девка? — обреченно спросила Катя.
— Не знаю! — Игорь растопырил лапки у щенка, пытаясь разглядеть пол. — Слушай, Кать, я в этой анатомии, если честно, ни фига не понимаю. Ну-ка, взгляни сама!
— Да что там смотреть — девка! Ой, Кузнецов, я бы убила тебя, если б не любила. Она ж гулять будет!
— Ну, я как отец не позволю! — Игорь дурачился, довольный тем, что вопрос проживания собаки решился так просто. — Это, Катюш, будет самая умная и самая красивая в мире собака. Я тебе точно говорю.
* * *
Он оказался прав. Более умной и красивой, а еще очень верной собаки Катька в своей жизни не встречала. Собака росла не по дням, а по часам, и очень скоро превратилась в красавицу овчарку по имени Асса.
Черная, с легким рыжим подпалом на лапах и морде, собака ничем не отличалась от своих собратьев благородных кровей с родословными. Ее практически не воспитывали. Она сама все понимала с полуслова. А после того как по зиме с ней походили в собачью школу, она стала совсем грамотной девушкой. И даже собачьи периоды, которые Игорь со свойственным ему юморком называл «уж замуж невтерпеж», у нее проходили как-то незаметно. Правда, из чувства ложного материнства, Асса едва не занянчила насмерть кота, который не знал, куда спрятаться от заботливой мамашки. И тогда Катерина и Игорь решили все-таки выдать Асю замуж.
Догадываясь, как непросто будет пристроить щенков, Игорь, посоветовавшись со «специалистами», вынес решение:
— Катька, к жениху ее вместо положенных двух раз поведем только один. Любовь будет короткой, и детей получится не очень много. Хорошо бы один, ну, в крайнем случае два, — размечтался неискушенный в ветеринарных тонкостях актер.
«За любовью» к папаше — медалисту и чемпиону с отличной родословной и красивым именем Жекко Фальк-Хаус Асеньку сводили один раз. Два месяца ждали результатов, ощупывая собачий живот чуть ли не поминутно. Казалось, что он совсем пустой.
— Ну, что я говорил?! — Гордился своей проницательностью Игорь Кузнецов. — По всему видно, что больше двух не будет!
Роды начались в положенный день. Игорь успел убежать в театр, а Катерине пришлось отпроситься на работе. После двух благополучно появившихся на свет мальчиков, она позвонила в театр и поздравила Кузнечика.
— Мужики, я папой стал! — дурачился Игорь, и Катерина слышала в телефонной трубке, как ржали ребята.
Через час Катерина поздравила его еще раз. Через два часа — еще дважды с интервалом в десять минут. Поздравления от Катьки, измученной собачьими родами, Игорь Кузнецов принимал до вечера, после чего грустно посоветовал ей вырубить в доме электричество. «Кать, они, как в том анекдоте, похоже, на свет лезут!», — грустно пошутил он.
