Спросите любого встречного, не скучает ли он по солнцу? Не тоскует ли по луне? И вам ответят: а вы скучаете по тепловому удару? Тоскуете по волчьему вою?
Популярный путеводитель по Вавилонской башне, III.XIIВ сотне футов под ними раскинулся Рынок, красочный и замысловатый, как лоскутное одеяло.
Сенлин неистово колотился в черную железную дверь. В ответ клетка сильно дребезжала. Каждое сочленение скрипело, и ржавчина сыпалась на них как дождь. Ячейка проволочной сети под ними лопнула. Эдит наконец призвала его остановиться, схватив за шею. Он почти ее не слышал от звука собственных ударов. Он предпочитал ее не слышать.
Администратор обещал им быстрый результат и отдельную комнату. После всего, что Сенлин перенес, он мог поверить лишь в одно: это оплошность. Кто-то ошибся! Почему люди вообще приходят в Салон? Неужели все они садисты? Да это какой-то дурдом!
Он ударился о дверь еще раз, хватая воздух пересохшим ртом. Потом позволил Эдит оттащить себя в сторону. Он рухнул на нее и вяло привалился к проволочной стене, чтобы унять головокружение.
– С вами такое уже случалось? – спросил он.
– Неужели вы думаете, что я бы вернулась, будь оно так? – Она чуть лучше владела собой, чем Сенлин, хотя голос все равно дрожал. Она посмотрела вниз сквозь сетчатый пол. – Сколько лет этой клетке? Такое ощущение, что она может рассыпаться в любое мгновенье.
Сенлин вспомнил в ярких деталях тошнотворные звуки, с которыми команда воздушного корабля ударялась о землю.
– Давайте поговорим о чем-то еще, – ответил он сквозь зубы.
Не хотелось думать о том, кто будет рыться в его карманах, если он упадет на землю.
Их клетка, со всех сторон проволочная, была размером с детскую кровать. Места хватало, чтобы сидеть спиной к сетке, но не стоять. У них не было выбора, кроме как прижаться друг к другу, что лишь усугубило страдания Сенлина. Он сухо сглотнул и сказал:
– Я не понимаю. Они ведь прекрасно знают, что мы не сделали ничего плохого.
– Все свидетели мертвы. Откуда им знать? – спросила Эдит.
Сенлин объяснил теорию о латунных глазках в стенах особняка и клерках-шпионах, которых он видел в закулисных коридорах. Она подтянула декольте платья, у которого было неловкое свойство скользить вниз, и сказала:
– Мне даже не приходило в голову, что кто-то наблюдает… Ох. – Она, похоже, прокручивала в памяти сцены из прошлого. – Эти глазки́ были в каждой комнате.
– Если вам от этого легче, я не думаю, что кто-то шпионит за нами сейчас, – сказал Сенлин, вытирая струящийся по лицу пот.
Солнце беспощадно издевалось над ними. Он соорудил небольшой навес из фрака, пропустив рукава через ячейки потолочной сетки и прицепив к открытым концам проволоки. Эдит расстелила пышные юбки, чтобы он на них сел, что немного смягчало колючесть проволочного пола. Он поблагодарил ее, как мог поблагодарить человека, который освободил место на скамейке в парке. Они слушали какофонию рынка, верблюжьи крики и лай торговцев. Сухой ветер уносил прочь песни далеких сигнальных свистков.
Когда глаз солнца спрятался за башней, настала искусственная ночь. Сенлин смог лучше разглядеть фасад над ними и обнаружил, что его изучение предоставило разуму возможность отвлечься, в которой он так сильно нуждался. Стены были из неотшлифованного известняка. Тут и там из трещин между плитами торчали старые птичьи гнезда. В них, похоже, никто не жил. Другие клетки вроде их собственной, необитаемые, виднелись на некотором расстоянии слева и справа. При взгляде вверх, на башню, через просвет в навесе из фрака у Сенлина так сильно кружилась голова, что он мог лишь коситься в ту сторону и тут же отводить взгляд. Это не имело значения. Там не на что было смотреть. Вдалеке из башни торчали платформы, как шипы из стебля. Он предположил, что это воздушные причалы, но наверняка утверждать не мог. В остальном фасад выглядел обширным и необитаемым, как пустыня.
Не считая заводного паука. Машина, которая проползла наверху по стене башни, была размером с большую собаку и выглядела одновременно пугающей и поразительной. Из сочленений восьми стальных лап выходили струйки пара. Сквозь медный скелет виднелись механизмы внутри. Это было самое замысловатое и элегантное механическое существо, которое встречалось Сенлину. Когда машина приблизилась, стало видно, что в сердце у нее горит ровный рубиновый огонек.
Сенлин был слишком поражен, чтобы испугаться, но ему хватило осторожности, чтобы соблюдать тишину, указывая Эдит на машину. Она быстро втянула воздух и схватила его за руку, но вскоре стало очевидно: заводной паук к ним безразличен. Он проследовал мимо, ступая обутыми в резиновые подушечки лапами, с уверенностью мухи, ползущей по стене. Стоило Сенлину спросить себя, не является ли эта штуковина лишь огромной игрушкой, как ее роль сделалась ясна. Она ремонтировала башню. Она выискивала на фасаде дефекты, которые исправляла, распыляя гель. Гель быстро затвердевал и блестел, словно кварц. Сенлин следил, как машина переползает от трещины к трещине, выдирая птичьи гнезда и латая щели, пока она не исчезла из вида.
