— А ты больно дерзкая для вчерашней девственницы.
— Подозреваю, что я всегда такой была, только скрывалась. А теперь мне незачем сдерживаться.
Адам положил руку ей на затылок и схватил ее волосы в кулак.
— Продолжай…
На ее губах заиграла озорная улыбка.
— Мне нравится, как ты меня держишь. Как будто никогда не отпустишь.
— Я вижу, Белль, тебе по душе быть пленницей.
— Верно. В твоем плену я впервые почувствовала себя свободной.
Он замялся. Конечно, хотелось бы, чтобы это оказалось правдой, но в таком случае… В таком случае их отношения не умещаются в рамки, которые газеты назвали исключительно плотской привязанностью.
Охваченный неловкостью, Адам отпустил девушку. И прежде чем взять себя в руки, он вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку, которая лежала там с утра.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал он, положив коробочку на стол.
Но Белль не шелохнулась, ошарашенно на него глядя.
— Что там?
— Не хочешь открыть?
— Если это то, о чем я думаю, открывать должен ты.
Адам не собирался делать ей предложение. Раз они помолвлены, какой в этом смысл? Когда-то он уже делал предложение. И было как-то странно это повторять. С другой женщиной. И не потому, что он любил и всегда будет любить свою первую жену. Основанная на практицизме, их любовь со временем и благодаря брачным обетам стала невообразимо нежной. Они были счастливы посвятить себя друг другу.
Ощущения, что он повторяет прошлое, были непереносимы. Он не мог и не хотел переживать это заново. Он был уже не тем человеком, который надел кольцо на палец Ианты.
Но Белль просила у него слишком мало, и было бы жестоко ей отказывать. Он положил палец на коробочку.
— Однажды я уже делал это, — медленно проговорил он. — На балу, если хочешь знать. На мне был смокинг, а не джинсы, как сейчас. А на ней — вечернее платье, а не сарафан. И мы находились в толпе людей, а не в этом пустынном замке. Я встал на одно колено и сделал свой выбор, ведь глубокая симпатия к Нанте уже давно переросла в любовь. До того момента я не знал ни в чем отказа и еще никого не терял. — Он постучал пальцем по коробочке. — Через пару лет после нашей свадьбы умерли мои родители. А потом, через год, я потерял жену и не успевшего родиться сына. И с ними — все надежды на будущее. Все перевернулось в один миг. И я в том числе. Я все это рассказываю, чтобы ты знала: я не жду повторения моего первого брака. Теперь я другой человек. Который познал и подарки судьбы, и утраты.
Он встал на оба колена, как приличествовало мужчине его возраста и цинизма.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Чтобы ты была рядом, когда я вступлю в новый период своей жизни, в новую эру моей страны. Будет непросто. Сплетни никуда не исчезнут. И со мной, как ты уже поняла, легко не будет. Но я буду верен тебе и нашим детям. Я клянусь защищать тебя.
Меньшего он не мог пообещать Белль. Даже зная, что он простой смертный.
Однако с нашествием внутренних упреков Адам похолодел. Как он посмел раздавать обещания, если в прошлый раз так крупно облажался? Как посмел вывалить все это на женщину, которую силой привлек в свою жизнь?
Как он смеет поглощать ее свет, ничего не отдавая взамен?
Несмотря ни на что, Адам раскрыл коробочку, выпустив на свет огромный голубой камень под цвет ее глаз. Молча вытащив кольцо, он надел его на ее безымянный палец.
— Будь моей женой, — скомандовал он.
— Хорошо, — ответила она просто и спокойно. — Когда в следующий раз созвонюсь с отцом, так ему и сообщу. Что ответила «да». И у меня даже мысли не возникло ответить по-другому.
А ведь она могла бы… Адам поднялся и крепко ее поцеловал. Он всего этого не заслуживал. Но пока дают, нужно брать.
* * *
Белль взглянула на кольцо, наверное, в тысячный раз, с тех пор как Адам надел его вчера ей на палец. Оно казалось одновременно сказочным и реальным. Она чувствовала его вес. Оно было тяжелым не столько из-за камня, сколько из-за слов, которые Адам произнес, надевая его.
Стоило признаться, она не разделяла обычных эмоций женщины, которой сделали предложение. Она была рада, что он упомянул о своем первом опыте, о первой женитьбе. Она была рада, что он с ней поделился, ведь личное он держал от нее в секрете. Например, свое прошлое.
Ей по-прежнему был закрыт доступ в его покои. Конечно, он запирался уже не так часто, предпочитая проводить вечера в ее спальне. Но ей ужасно хотелось побывать в его кровати. Непонятно, почему это обладало для нее такой важностью.
Она потерла грудь, стараясь унять боль в сердце. Теперь ей все стало ясно. Дело в том, что она полюбила Адама. И когда она объясняла ему причины, почему она с ним, об этом опять умолчала.
Лицемерка… Распиналась о том, какая она храбрая и свободная рядом с ним, а на самом деле скрывала самое важное. С Адамом ей было нечего терять. Понимая, что их отношениям все равно наступит конец, она с легкостью закрутила роман, не беспокоясь о будущем. Адам ее хотел, а остальное не имело значения.
Теперь же все вышло за рамки. И Белль снова начала вести себя как всегда. Замыкаясь в себе, глуша чересчур острые эмоции.
И вдруг, в момент ослепительной ясности, Белль поняла, что таким образом защищается.
Она боялась не того, какой ее может сделать страсть. Она боялась боли, которая возникнет, когда страсть потухнет. Материнское неприятие ранило ее так сильно, что второго предательства Белль не выдержала бы.
Одну лишь страсть выразить легко. Но теперь ее чувства гораздо глубже. Теперь это любовь. Ей стало страшно, что Адам отвергнет ее, и она замкнется в себе окончательно.
Белль встала, положила книгу на соседнее кресло, потерла уставшие глаза. Посмотрела на кольцо.
— Адам, — прошептала она, легонько погладив камень.
Удивительно, как этот человек завладел ее душой и телом. Из-за него она поставила на карту все, что годами ее оберегало.
Ей хотелось отдаться ему полностью. А это подразумевало смелость. Это подразумевало риск. Что ж, бравада и привела ее из Калифорнии на Олимпиос.
Набрав дыхания, она взяла мобильный телефон, нашла номер Адама (бродить по дворцу в поисках нужного человека было почти так же трудно, как отыскать кого-то в городе) и отправила сообщение: «Я в твоей комнате».
Рискованный ход. Но необходимый. Белль хотела соединить все частички себя в одно целое, все маленькие разрозненные фрагменты, которые ее так хорошо защищали. И она собиралась заставить Адама сделать то же самое. Хватит уже отделяться друг от друга. Между ними не должно быть пограничных линий, стен или крыльев дворца.
Вздохнув, она вышла из библиотеки и отправилась в запретную часть дворца.
