– Надо спросить, куда он нас везет! Если он поедет через Виноградовку, так там же живет моя племянница!
– А что он хочет от нас? – оживленным голосом спросила женщина, везущая яйца. – Я могу отдать ему все, что везу. Пусть забирает с ведром!
– Зачем террористу твое ведро с битыми яйцами? Он будет собирать деньги.
– У меня есть пять долларов. Я могу их хоть сейчас передать – пусть берет.
– Серега, это, наверное, те доллары, которые ты купил у цыганки. Она мне тоже предлагала за два рубля.
– Нет, я купил за три, везу внуку: он собирает картинки. Но для общего дела могу отжалеть.
Среди шума и гвалта неожиданно запел петух, которого везли на продажу. Голос у петуха был звонкий и сильный. Пассажиры умолкли. Петух пел и, казалось, не думал останавливаться. Хозяйка петуха объявила:
– Пока не пропоет двенадцать раз – не затихнет.
– Да что же это такое, когда он замолчит? – послышались окрики.
– Освободите окно от сумок, чтобы стало светлее, тогда петух утихомирится. Птица думает, что полночь, вот и поет.
Кто-то освободил окно, сразу стало светлее, петух умолк, и только хотели продолжить тему террориста, как вдруг послышался голос водителя:
– Дамочка, которая едет на автобусную станцию, не волнуйтесь! От этих пассажиров еще не такие глупости можно услышать. Как я и обещал, в седьмом часу будете на своей остановке. Немножко задержались, потому что заезжал на поле к свояку-трактористу, взял солярки.
Все затихло. Автобус остановился около рынка. У хлебного киоска были слышны разговоры:
Экстрасенс
(Из цикла «Невыдуманные истории прошлого времени»)
Моя милая мама, царство ей небесное, владела замечательным искусством рассказчика. Сама об этом не подозревала, и, наверное, поэтому рассказы ее были естественны и неподражаемы.
Расскажу случай, который произошел с мамой давно, теперь уже в прошлом веке, еще во времена знаменитой перестройки. Тогда особенно бурно начал развиваться, притом в разных направлениях, частный бизнес. Народ осваивал новые слова, к примеру – «экстрасенс». Многие путали его со «сникерсами» и «памперсами». Моя мама охотно перенимала новые слова и всегда к моему приезду поражала меня пополнившимся словарным запасом.
Чтобы сохранить неподражаемость ее речи, пишу от первого лица.
Надюшка, расскажу тебе, как мы ходили с Настасьей (старый дракон, а не женщина) к экстрасенсу. Я бы сама не пошла, потому что моя душа чувствовала, что это глупости, но этот же дракон в юбке вечно меня куда-нибудь втянет…
Накануне вечером прибегает ко мне Настасья и говорит: «Анюта, в соседнем селе Василиха объявился экстрасенс! Лечит все болезни и общее состояние человека. Так что давай пойдем. Если выйдем в четыре часа утра, то будем в очереди первыми. Очередь там огромная – люди валом валят со всех деревень».
А ты, дочка, знаешь: до Василихи пятнадцать километров. Мы с тобой когда-то туда ходили, там живет много нашей родни. Согласилась я с нею, думаю: здоровье плохое, болею, а вдруг поможет хоть немножко? Деньги не такие большие – пять рублей, решила – пойду!
На второй день рано утром мы уже были в Василихе. Оказывается, люди становились в очередь за трое суток вперед. Они там, Надюшка, спали, завтракали и обедали. Но когда мы подошли, нам передали, что сегодня доктор примет всех по какому-то ускоренному методу. Якобы он сам так сказал. Мы с Настасьей обрадовались и тоже стали в очередь. И действительно, смотрим, народ впереди нас оживился, двигаться стал быстрее, наконец и наша очередь подошла.
Выходит на порог миловидная женщина в белом халате и цветастом передничке и говорит нам: «Заходите, женщины, шесть человек, доктор вас сейчас примет».
Заходим мы с Настасьей, и с нами еще четыре девушки из соседнего села. Им где-то лет по шестнадцать.
Помещение, Надюша, было не очень хорошее, раньше там был амбар для зерна, а сейчас после этой перестройки он стоял пустой. Но мусор подметен в кучку, в углу – веничек, земляной пол побрызган водичкой – вроде и чистенько.
Как только мы переступили порог, женщина в белом халате говорит: «Больные, давайте по рублю для медсестры!» – это для нее, значит. Передничек свой подоткнула и складывает в него рубли. И говорит дальше: «Там, на табуретке стоит эмалированная миска, так в нее, женщины, кладите по пять рублей для доктора, а потом подходите ближе, и начнется сеанец».
Все мы выполнили, как она говорила – и по рублю, и по пять положили, ну и подходим уже к этому самому сеанцю. За столом в белом халате сидит доктор. Надюшка, такой красивый на вид мужчина – глаз не оторвать! Где-то ему лет сорок, а может, и нет, потому что лицо румяное, без единой морщинки! Вот только какого роста был – не знаю, потому что он из-за стола не подымался. Подходим мы к нему, а он и говорит: «Ну, больные, если положили деньги в миску, тогда садитесь на скамейку все в ряд».
Длинная скамья стояла вдоль стены, подальше от докторского стола. Подошли мы к скамейке и в самый раз все поместились. Наверное, так и было рассчитано. Я-то, Надюшка, быстро сообразила, что это и есть тот ускоренный метод, потому что дальше в углу стояла коротенькая скамеечка на двоих больных, а он стал принимать по шесть человек. Ну ничего. Разместились мы так: у самого краешка садится Настасья, потом я, и около меня садятся девушки. Я за ними присматривала, потому что они как только переступили порог, так сразу стали хихикать. Позору с ними не оберешься!
Сидим мы так, смотрим на доктора и ожидаем сеанец. Он поднимает над головой руки и громко, на весь амбар, говорит: «Засыпайте, засыпайте, засыпайте! Засыпайте больные, а проснетесь – здоровые!»
И умолк. А мы сидим. Посидели мы так минут пять. На девушек я шикнула, чтобы не смеялись, говорю: «Если не хотите спать, так хотя бы сделайте вид. Перед доктором неудобно – он же старается». Я глаза прикрыла ладонью и вдруг чувствую, что Настасья прислонилась к моему плечу и спит, да еще и похрапывает. Я-то, Надюшка, знаю, что Настасья уснула не от экстрасенса – она еще в очереди спала. У нее свиноматка ночью опоросилась, и, конечно, Настасья была уставшая…
Так мы и сидим: Настасья спит, я прикрылась рукой, потому что признаюсь, дочка, меня тоже смех разбирал, девушки притихли, смотрят на доктора. Вдруг слышу, девушка, что сидела рядом, шепчет мне на ухо: «Тетя, доктор уснул!» Я руку от глаз отняла, смотрю, а он и вправду спит! Но, думаю, не позволю, чтобы девицы гоготали, и говорю им: «Это так нужно для сеанцю! Он не спит». А они еще больше стали хихикать, еле их усмирила. Говорю: «Сами не спите, так дайте хоть старой женщине поспать, она уставшая».
