– Ты остался таким же? – ворвался в пелену его рассказа хрипловатый голос Ангелики. Она лежала перед ним, распростершись на атласных простынях, и пытливо смотрела из-под опущенных ресниц. Щеки девушки раскраснелись, соски под его пальцами, которыми он не переставал втирать ей в кожу ароматное масло, набухли, а полуоткрытые губы будто приглашали слиться в поцелуе.
– Не знаю. В чем-то, наверное, да.
Прошлое снова отступило в прошлое, став блеклым и призрачным. В настоящем же прекрасная обнаженная женщина была прямо перед ним. От ее запаха и бархатной кожи голова шла кругом. Сдержит ли она обещание? Позволит ли насладиться ею?
Стилетто непроизвольно сжал пальцы на груди Ангелики и вздрогнул, когда услышал ее голос:
Она обхватила руками его голову и потянула вниз, к своему животу.
– Целуй, а потом опускайся ниже. Я хочу почувствовать то же, что чувствовали мы… твои подружки на ступеньках храмов Акрополя. Ты должен мне такую же страсть, Стилетто… В тебе еще сохранился огонь или ты никчемный слабак, неспособный удовлетворить женщину?
Он понимал, что она злит его специально, но кровь все равно бросилась в лицо.
«Я тебе покажу, на что я способен! Будь ты хоть трижды царица, сегодня ты будешь молить о пощаде».
Глава 11
Медленно, но неотвратимо на горизонте неподвижного моря проявлялась нежнейшая розовая полоска, которая, как и во времена творения, отделила своим светом водную гладь от небес. Постепенно эта полоска становилась все шире и шире, наливаясь теплым алым цветом, словно щечки юной белокожей гречанки, подглядывающей за купанием мускулистых стройных парней. После предрассветного затишья снова послышалось приветственное пение птиц, встречающих рассвет, и черные стремительные ласточки принялись резать воздух над самыми волнами своими тонкими острыми крыльями.
В эти минуты, когда солнце еще только раскрывало свой жадный пылающий глаз и пока что взирало на этот мир с сонной утренней нежностью, даря одну за одной новые краски морю, скалам и деревьям, из-за каменистого мыса острова Стили на секунду появилась крошечная одноместная лодочка и сразу же юркнула в закрытую от волн бухту. Случайному наблюдателю могло бы показаться, что перед ним оживает настоящая греческая легенда и одна из прекрасных нимф – дочерей Посейдона, белокурая, как морская пена, с глазами цвета голубой бездны, с кожей свежей и мягкой, как утренний бриз, самолично решила осмотреть свои владения.
Ангелика играючи правила маленьким послушным каяком. Легчайшие, отработанные до совершенства движения короткого двухлопастного весла направляли лодку точно в узкие, наполненные бурлящей водой проходы между скалами. Здесь, среди яростного прибоя и острых камней, мог погибнуть даже опытный спортсмен, но девушка быстро и уверенно провела свой каяк через опасный участок, лишь смеясь и взволнованно вздымая пышную грудь в те моменты, когда озорная волна бросала ей в лицо пригоршню перламутровых брызг. Наконец, острый нос каяка распорол тихие воды бухты, укрытой за каменным мысом, и Ангелика резко вскинула вверх руки, сжимающие короткое весло, огласив побережье звонким победным кличем. Это был крик хищницы, молодой сильной львицы, обозначающей свои охотничьи угодья. Она чувствовала себя великолепно, от интенсивной гребли мышцы под ее мраморной кожей напряглись, высокая грудь упруго раскачивалась в такт со взмахами весла, а ноздри округлились, жадно втягивая ароматный и свежий утренний морской воздух. За прошедшую ночь она словно помолодела на несколько лет, снова став такой же юной, как в те годы, воспоминания о которых растревожил загадочный гость.
Ангелика любила свой каяк и проводила иногда часы, мерно покачиваясь среди камней на своенравных морских волнах, досконально изучив каждую подводную скалу и каждый опасный перекат на всем побережье Стили. Ее лодка даже была специально расписана на манер греческой триремы, и теперь, когда лучи низкого утреннего солнца падали на покрытые затейливым орнаментом борта каяка, они вспыхивали ослепительным золотым блеском, превращая спортивное суденышко в сияющую лодку волшебной царицы.
Ангелика окинула бухту быстрым внимательным взглядом, и озорная улыбка заиграла на ее губах. На берегу, среди черного вулканического песка, на источенном волной куске скалы, сплетя длинные стройные ноги в подобие цветка лотоса, неподвижно сидела Галатея. Застывшая в медитативном трансе, она была совершенно неподвижна, словно являлась продолжением камня. Великолепная царица встречала великолепный рассвет. Длинные каштановые пряди, тонкие, благородные черты бледного лица, изящная поза – она была сама гармония и безмятежность.
Белокурая красавица, с трудом сдерживая смешок, бесшумно направила свой каяк к берегу, стараясь опускать весло в воду одновременно с громким, редким плеском волны.
До камня, на котором сидела Галатея, оставалась всего пара футов, когда Ангелика плавно развернула свою посудинку бортом и неожиданным движением чиркнула кончиком весла по воде, подняв в воздух тончайшую серебряную паутинку брызг. Блеснув радугой в рассветных лучах, капли упали на невозмутимое просветленное лицо и на нежную, ничем не стесненную грудь, которая в тот же миг приподнялась от резкого вдоха. Галатея недовольно приоткрыла фиолетовый глаз, но, увидев совершенно обворожительную улыбку, сияющую на лице Ангелики, улыбнулась в ответ, невольно залюбовавшись ее яркой, чувственной красотой. Утреннее солнце светило ей в спину, превращая светлые волосы в золотисто-розовый сияющий нимб, обрамляющий ангельский лик, юный и прекрасный.
– Как провела ночь, сестренка? Выглядишь так, словно напилась свежей крови, – поинтересовалась Галатея, с восхищением оглядывая покачивающуюся на волнах подругу. Та довольно ухмыльнулась в ответ, отбрасывая за спину молочно-белые волосы.
– Да, ты права, эта ночь наполнила меня силой, как свежий ветер наполняет паруса корабля. И это ветер родом из прошлого.
Высокая царица оторвалась от медитации и удивленно приподняла бровь:
– Прошлого?
– Да. Внутри меня словно все перевернулось. Словно разворошили прошлогоднюю палую листву, а под ней оказались живые, зеленые росточки, которые тянутся к солнцу. И знаешь… Мне кажется, что этот свежий ветер, он смог растормошить, разбудить весь остров. Наш старый добрый остров, затхлый и мрачный…
Ангелика сделала несколько легких гребков веслом, чтобы удержаться на месте среди игривого прибоя, и, нахмурившись, посмотрела на каменный шпиль, возвышающийся над Стили. Утреннее солнце уже окрасило темную громаду скалы в теплые тона, своей магией превратив зуб древнего чудовища в волшебную сказочную башню.
Царица прогнала на секунду набежавшую на лицо тень и продолжила с мягкой ностальгической улыбкой:
– Ведь ты помнишь, когда-то он не был таким угрюмым, и мне кажется, что теперь к нему возвращается былая его жизнь, и, может быть, вскоре мы все увидим его таким же светлым и радостным, как прежде…
– Все случится так, как должно случиться!
