В написанном от руки примечании добавлены имена Уэйна Денниса и Тёрстоуна, и Хебб вопрошает: «Почему нет женщин? Устав это допускает». Затем он добавил имя Эдны Хайдбредер. После получения сдержанного, но достаточно сердечного письма с выражением признательности от Брогдена, Хебб дописал: «То, против чего я возражаю, — это всякого рода остракизм… Считайте меня диссидентом, который надеется получить кое-какие привилегии от Подразделения 3, ААП. Мне все еще не нравится то, что я сделал».
Как отмечал Питер Милнер (1986), идеи Хебба способствовали поведенческим и физиологическим исследованиям интеллекта, восприятия и первоначального обучения, а также разработке невральных моделей. С появлением новых методик изучения синаптической пластичности взгляды Хебба на обусловленные использованием изменения в синаптической передаче имели исключительное влияние. Если говорить о цитировании работ Хебба, то время было к нему благосклонно. Джо Мартинес и другие недавно ознакомились с ретроспективным обзором «Организации поведения», в котором Джо нашел ссылки па книгу в «Указателе библиографических ссылок в области общественных наук» и «Указателе научных ссылок». Число постоянных ссылок, появившихся в 50-е и начале 60-х годов заметно возрастает в конце 60-х и начале 70-х в обоих указателях. Затем, после еще одного стабильного периода, их с середины по конец 80-х стало явно больше в «Указателе научных ссылок», но не в «Указателе библиографических ссылок в области общественных наук».
Представляется вероятным, что резкое увеличение ссылок в 1960–1970 годы было вызвано возрастанием интереса к проблемам познания, который в то время проходил через психологию, и что последующий их рост свидетельствовал о более интенсивном изучении механизмов синаптических изменений и о почти обязательном упоминании «синапсов Хебба». В этом случае было бы интересно выяснить, сколько людей, использующих термин «синапс Хебба», знают, в каком контексте он возник. Вряд ли Хебб был бы особенно разочарован, если бы обнаружил, что его цитируют люди, которые не полностью понимают его работу.
ДЖЕЙМС ДЖ. ГИБСОН: ПИОНЕР И БУНТАРЬКарьера Джеймса Дж. Гибсона, его влияние и репутация представляют собой парад парадоксов. С одной стороны, он, несомненно, самый значительный исследователь и теоретик в области восприятия, которого когда-либо давали миру США. Его идеи и открытия оказали влияние на ряд различных областей знания, для которых важно понимание восприятия, включая психологию, философию, историю искусства, искусственный интеллект, неврологию, теорию познания, досуг и военно-промышленную психологию. Однако, с другой стороны, репутация Гибсона в перцептивной психологии далеко не однозначна. Вне психологии многие из тех, кто ежедневно пользуется его трудами, никогда о нем не слышали.
Необычная репутация и влияние Гибсона объясняются главным образом его профессиональной историей и научным стилем. Карьера Гибсона развивалась в направлении, противоположном общему направлению в этой сфере исследований. Вместе со многими другими психологами 20-х и 30-х годов, которые надеялись исследовать вековые проблемы эпистемологии в психологической лаборатории, Гибсон вначале был сторонником применения традиционных экспериментальных методов при изучении людей. Хотя Гибсон никогда не отступал от этой экспериментально-философской позиции, вскоре после второй мировой войны в психологии от нее отказались. В тот период большинство ученых-психологов начали разрабатывать все более точные модели постоянно сужающихся в специализации областей. В отличие от коллег, Гибсон разрабатывал методику, которая позволяла бы исследовать все более углубляющиеся и расширяющиеся теоретические интерпретации.
Что касается научного стиля, то у Гибсона он противостоял влияниям, доминирующим в американской психологии второй четверти XX века. Как неоднократно утверждалось, наиболее важной чертой характера Гибсона был талант к самокритике. Он с огромным удовольствием доказывал ошибочность или несовершенство собственных идей. Вместо того, чтобы полагаться на свои предыдущие успехи и теории, Гибсон старался найти в них прорехи, а для этого по мере продвижения исследований требовалось придерживаться все более радикальных теоретических взглядов. В то время как выдающиеся ученые-психологи — от Павлова и Уотсона до Саймона и Шепарда — старались создать психологические теории, основанные на нескольких ключевых догадках и экпериментальных моделях, которые применялись для проверки результатов этих теорий, Гибсон проводил эксперименты, ставившие под сомнение его прежние умозаключения и вынуждавшие его пересматривать свои взгляды.
Период активной экспериментальной деятельности продолжался у Гибсона с конца 20-х по начало 70-х годов. За эти десятилетия он совершил важные открытия, коренным образом изменил и усовершенствовал общепринятую экспериментальную методику и изобрел принципиально новые экспериментальные подходы. И все же, поскольку постоянной целью Гибсона в этой работе было уточнение теории, необходимое из-за сомнений в полученных результатах, в своих последующих публикациях он редко ссылался на проведенные им до этого исследования. Как следствие, даже те ученые, которые работали в области психологии восприятия, считали, что его вклад ограничивался теоретизированием, не зная о десятилетиях экспериментов, лежавших в основе этих теорий.
Достижения Гибсона на научном поприще и его парадоксальная неспособность добиться соответствующего признания представляют собой поучительную историю, содержащую мораль для всех ученых-психологов. Как мне кажется, это история с двумя темами:
(1) Непоколебимое стремление Гибсона сделать психологию наукой, реально проверяющей важные идеи о человеческой природе, привело к серьезным открытиям и истинно новым теориям. (2) По мере того как психология все дальше уходила от ответа на гибсоновский вопрос «Что значит быть человеком?», она все более безжалостно игнорировала смысл и назначение исследований Гибсона.
ГИБСОН В 30-Е ГОДЫ:
ПСИХОЛОГИЯ КАК НАУКА
О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ
Джеймс Гибсон родился в 1904 году и сформировался как психолог-экспериментатор в 30-е годы после блестящей подготовки в Принстонском университете в 20-е годы, когда X. С. Лангфельд создавал по-настоящему экспериментальный факультет. Лангфельд учился в Берлине у Штумпфа, а перед Принстоном работал в Гарварде. Он проявлял большой интерес к экспериментальной психологии человека и особенно увлекался эстетикой и эмоциональными реакциями. Лангфельд уговорил Э. Б. Хольта после ухода в отставку снова заняться преподаванием и несколько этих лет совпали с учебой Гибсона. Хольт был выдающимся учеником Уильяма Джеймса, который заведовал лабораторией в Гарварде и проводил там важные исследования зрительных реакций по движениям глаз. Хольт с его широкими интересами, многообразием методологических подходов и пристальным вниманием к деталям аномальных явлений оказал на Гибсона большое влияние. Еще одним из наставников Гибсона был Леонард Кармайкл, один из первых американцев, который посетил Берлинский институт после того, как на смену Штумпфу пришел Келер, и который привез известия о гештальтпсихологах. Одна из первых работ Гибсона в психологии заключалась в том, чтобы помочь Кармайклу в создании прибора для изучения кажущихся движений и проверке идей Вертхеймера (1912) и Тернуса (1926) об этом явлении.
