Руководителем УБРСВ был генерал-майор Сухопутных войск Джон Б. Медарис, жесткий, пробившийся наверх без всякой протекции офицер, начавший свою военную карьеру как солдат срочной службы в морской пехоте США. Он и фон Браун стали друзьями и союзниками, делая общее дело в условиях схватки между сухопутными войсками и военно-воздушными силами за контроль над разработкой и эксплуатацией ракет средней и большой дальности. «На карту было поставлено наше выживание как команды ракетостроителей, — говорил фон Браун. — Только упрямое руководство в УБРСВ имело возможность сохранить наш коллектив в живых, и генерал Медарис был таким человеком». Годы спустя Медарис вернет комплимент, заметив: «Вернер и я представляли, пожалуй, почти идеальную пару людей, которые собрались вместе реализовать великие проекты». Но даже в условиях тесной работы с генералом, разрабатывая вооружение, фон Браун испытывал разочарование — он не мог добиться правительственной поддержки космических исследований. «Галилео Галилей, братья Райт, Томас Эдисон не имели бы сегодня ни малейшего шанса, — говорил он журналисту в 1956 году. — Их бы просто вышвырнули из Пентагона!»
Тем не менее фон Браун нашел несколько причин поверить, что Соединенные Штаты будут развивать космическую программу, и одной из них был МГГ. Он верил, что сформированный сухопутными войсками Рэдстоун имеет необходимый потенциал, чтобы стать центральной ареной в такой космической программе. Его рэдстоунская ракета успешно проходила испытания. Фон Браун начал задумываться об орбитальных спутниках как о части вклада США в МГГ. Поэтому в июне 1954 года он был обрадован телефонным звонком от старого друга Фредерика Дюрана, президента Международной федерации аэронавтики (IAF). Дюран, бывший ранее военно-морским летчиком, с 1951 до 1954 работал в ЦРУ, а позднее являлся консультантом этого учреждения. Академия наук СССР была принята в IAF в 1955 году. ЦРУ изо всех сил стремилось узнать любые сведения о возможностях Советов в космической области, которые можно было получить из представленных технических статей и комментариев.
Дюран пригласил фон Брауна на свою встречу 25 июня в Вашингтоне с руководителем Управления военно-морских исследований (УВМИ) капитаном 3-го ранга Джорджем Гувером, чтобы обсудить размещение спутника на орбите в ближайшем будущем. Позднее фон Браун вспоминал, что Гувер начал встречу словами: «Каждый говорит о спутниках, но никто ничего не делает. Поэтому, по-видимому, мы должны использовать те технические средства, которыми уже располагаем». Согласно позже сделанному отзыву Гувера, фон Браун пришел с подготовленным конкретным планом использования модифицированной ракеты, разработанной в Рэдстоуне. К концу заседания был согласован совместный план сухопутных войск и военно-морских сил по использованию ракеты с удлиненными топливными баками для ускоряющей ступени и с тремя дополнительными верхними ступенями. Третья из них будет использовать одну твердотопливную ракету, которая вытолкнет разработанный военно-морскими силами двухкилограммовый спутник на орбиту — по меньшей мере 320 км над поверхностью Земли. Период для запуска был определен между концом 1956 и ноябрем 1957 года.
Крошечный, сверхлегкий спутник не будет иметь отсеков для какой-либо аппаратуры, вследствие чего получит неофициальное прозвище «Пуля», которое вскоре будет изменено на «Орбитальный аппарат». Запуск предполагался на экваторе, с военного корабля, специально построенного для перевозки больших ракет. Экваториальный запуск на восток будет иметь самый большой возможный выигрыш за счет вращения Земли. Это было самое главное, поскольку планируемая в 1954 году комбинация с верхней ускоряющей ступенью не могла вывести на орбиту даже 2 кг. Чтобы использовать рэдстоунскую ракету в качестве средства запуска, фон Браун закрепил соглашение со своим начальником от сухопутных войск генерал-майором Холгаром Тофти. Фон Браун лично поручил нескольким членам своего коллектива работать над этим проектом.
Проект «Орбитальный аппарат» недолго оставался единственным для запуска спутника, планируемым Америкой в рамках МГГ. Военно-морская исследовательская лаборатория (ВМИЛ) Соединенных Штатов, которая анализировала и рецензировала проект «Орбитальный аппарат», шагнула дальше, одобрив свою ракету для запуска спутника. Военно-морские силы выступили за использование своей весьма успешной высотной исследовательской ракеты «Викинг», которая послужит первой ступенью новой ракеты; две дополнительные ступени будут использованы для выведения 18-килограммового спутника на орбиту. Иными словами, проектный вес спутника ВМИЛ будет почти в девять раз больше спутника, разработанного по проекту «Орбитальный аппарат». В марте 1955 года предложение ВМИЛ было представлено на рассмотрение правительства. В дополнение к этому военно-воздушные силы убеждали правительство в необходимости применения своей неиспытанной ракеты «Атлас» для запуска спутника МГГ, но это предложение получило слабую поддержку. Высшие генералы ВВС рассматривали запуск гражданских спутников как неразумное отступление от высшего национального приоритета: разработки «Атласа» как первой национальной МКБР.
Запланированный по программе МГГ спутник по замыслу своих создателей был гражданским объектом. Уважаемые организации, такие как Независимое федеральное учреждение Национальный научный фонд, а также Национальная академия наук, поддержали гражданскую сущность этого проекта. Тем не менее было ясно, что только военные располагают ресурсами и опытом, необходимыми для создания и запуска спутников. Ответственность за выбор средства запуска была возложена на Министерство обороны.
Подчеркивая мирное применение космоса для международных научных целей, 28 июля Белый дом объявил о своей поддержке зарождающейся программы разведывательного спутника. Пресс-секретарь Эйзенхауэра Джеймс Хагерти отмечал: «Президент еще раз одобрил план: продвигаться вперед, запуская малые обращающиеся вокруг Земли спутники, как часть участия Соединенных Штатов в Международном геофизическом годе… Президент выразил личное удовлетворение, что американская программа обеспечит ученых всех народов важной и уникальной возможностью для развития науки». Причиной точных расчетов сроков было беспокойство Америки, что СССР может первым объявить о собственных планах запустить спутник в рамках МГГ. Уже в январе того же года радио Москвы сообщило, что советские эксперты предполагают возможным в ближайшем будущем запустить спутник на орбиту Земли.
Дюран огласил план Соединенных Штатов на конгрессе IAF в Копенгагене. Председатель Комиссии межпланетной связи Академии наук СССР академик Леонид Седов присутствовал на этом конгрессе. Вскоре после выступления Дюрана Седов объявил о заинтересованности Советского Союза запустить свой спутник. «Технически можно создать спутник бóльших размеров, чем публикуется в прессе, — сказал он. Затем добавил: По моему мнению, искусственный спутник Земли возможно будет запустить в ближайшие два года. Реализацию советского проекта можно ожидать в ближайшем будущем».
Ссылка на советский спутник «бóльших размеров», чем объявленные Соединенными Штатами, была сделана более чем за два года до запуска «Спутника-1». Возможно, это было провокацией Соединенных Штатов? В то время Советы не имели планов по запуску спутника. Вероятно, Седов также не имел тесных контактов с конструкторским бюро Королёва. Тем не менее он что-то знал о планируемом, и уж совершенно невероятно, чтобы он выступил несанкционировано. Выступление Седова и заявление администрации Эйзенхауэра привлекли значительное внимание прессы.
