Но он забыл о Стаси, пока наблюдал за людьми в баре и слушал их голоса: от нее сейчас ничего не добьешься, разве что в грязных мечтах. К Дэнису можно подойти с двух разных сторон: почему бы не попытаться сделать это через миссис Линч?
Внимательно рассмотрев посетителей бара накануне вечером, он надел свой хороший костюм — Арлетт называла его кавалерийской формой. Он был высоким и, несмотря на широкую кость и грубые черты лица, хорошо смотрелся в костюме. Но если он надевал слишком легкий, слишком элегантный, слишком узкий костюм, то походил на фермера, отправившегося на прогулку в выходной, или, по словам Арлетт, на боксера, дающего интервью на телевидении. Когда он поднялся по служебной лестнице, он купил себе несколько добротных костюмов.
«Только не одевайся как жокей; у тебя и так лошадиное лицо». Все посетители бара говорили только о «Фейрихаусе», «Леопардстауне», «Панчестауне» и «Бэлдойле» (какие очаровательные названия у ирландских ипподромов); тогда он понял, что она имела в виду. Он до блеска начистил ботинки, повязал галстук — правда, пришлось с ним повозиться — и оставил свой портфель в гостинице.
Спустившись вниз, с величавым видом осмотрел себя в зеркале, пришел к заключению, что выглядит хорошо — посыльные не захихикали при его появлении, — попросил портье вызвать такси и с высокомерной небрежностью бросил таксисту «Эйлсбери-роуд».
Ах да, бельгийское посольство — симпатичный кирпичный домик — и французское посольство — уродливое строение, словно воздвигнутое для преуспевающего мясника. Так похоже на Эрденхоут.
Он прошел по гравийной дорожке, поднялся на массивное каменное крыльцо и дернул бронзовый колокольчик, отозвавшийся тихим мелодичным звоном. Дверь открылась почти сразу; на пороге стояла горничная в белом переднике и молчала. Он снял шляпу:
— Могу я увидеться с миссис Линч?
Она придержала дверь и бесшумно закрыла ее за его спиной.
— Боюсь, миссис Линч пока не сможет вас принять. — Видимо, хозяйка еще спала.
— Не могли бы вы передать ей мою карточку?
У него было два вида визиток: одни — доморощенные, со словами «Дивизионный комиссар», отпечатанными плохим шрифтом, совсем не подходящие для такого случая; другие — сделанные на отличной бумаге, с его именем и адресом. Одну из них он и вручил горничной. У той был глаз наметан; она посмотрела на карточку, потом на него: может он стащить столовое серебро или нет?
— Боюсь, вам придется немного подождать; пройдите, пожалуйста, в гостиную.
Холл был выдержан в пастельных тонах; бежевая краска, мебель красного дерева, ваза с гладиолусами. Лишь уилтонский ковер ярким пятном выделялся на стене. Гостиная выглядела консервативно, но уютно. Белый мраморный камин топился углем — такую роскошь могут позволить себе лишь немногие хозяева с хорошими слугами. Над камином висело большое зеркало в позолоченной раме с серебряными подсвечниками в стиле рококо по бокам. Стены украшали картины, написанные маслом, и акварельные пейзажи. Натертый паркет, большой ковер на полу, китайский шелковый коврик перед камином. Все выглядело слишком изящно, слишком претенциозно, в стиле магазина «Харродз» до 1939 года. Возможно, в этом нет ничего плохо. (Дожидаясь приема у дантиста, он всегда рассматривал журналы «Дом и сад» и «Жур де Франс».)
С потолка свисали две огромные хрустальные люстры. Рядом с диваном, обитым желтым шелком, стоял журнальный столик с журналами «Айриш таймс», «Лондон таймс» и «Ле Монд», сложенными в ровные, аккуратные стопки; его это просто поразило. Здесь все было правильно: сервант с китайским фарфором, незамысловатый серебряный портсигар… но в эту минуту вернулась горничная.
— Мадам с удовольствием встретится с вами. Она просит извинить ее за вынужденное ожидание.
Он поклонился.
— Устраивайтесь, пожалуйста, поудобнее. Можете посмотреть газеты — они на столике.
В тишине слышалось приглушенное тиканье; старинные напольные часы. Он в недоумении оглянулся. Все здесь было пропитано духом Форсайтов — у милой Айрин такой хороший вкус.
Много антикварных вещей, купленных за солидную сумму в Сотби, — сейчас они стоят баснословных денег. Часы, скорее всего, фирмы «Томпион», расположившийся в одной нише рояль, разумеется, «Стейнвей», стоявший в другой нише письменный стол, вероятно, принадлежал королеве Анне, желтые сатиновые шторы потемнели от времени.
Но в то же время во всем этом чувствовалась какая-то фальшь, и ему никак не удавалось ее уловить. Если бы довелось увидеть комедию о жителях Вест-Энда в довоенной постановке с Джеральдом дю Морье и Глэдис Купер в главных ролях, с растущей прямо за окном глицинией, с артистично приглушенным светом во втором акте — он бы решил, что это — претенциозная попытка воссоздания империи. И в то же время все выглядело естественно и просто… Он никак не мог определить своего отношения к этому. Но появление миссис Линч прервало его размышления.
Она совсем не была гибкой, нежной или элегантной, наоборот — полная противоположность милой Айрин. Маленькая, круглая, правда, не совсем толстая. Ее темные кудрявые волосы были пострижены коротко и обрамляли простое, доброе лицо, как у мадам де Голль. Ей очень шел шелковый халат с белыми и желтыми маргаритками, от нее веяло свежестью и простотой. Она говорила быстро, ровно, хорошо поставленным голосом. (Не Глэдис Купер, скорее Ивон Арно.)
— Здравствуйте, мистер Ван дер Вальк. Присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите мне, чем я могу быть вам полезна. Вы не сердитесь, что я заставила вас ждать? Хотите сигарету? Нет? Могу я вам что-нибудь предложить? Еще не слишком рано? Может, стаканчик хересу… о да, пожалуйста.
— Звучит заманчиво, но я так много пью в Ирландии.
— Чепуха, это пойдет вам на пользу. Я тоже выпью вместе с вами. — Она позвонила в колокольчик. — Энни, принеси нам хересу, пожалуйста. Итак, мистер Ван дер Вальк? Утолите мое любопытство.
По-видимому, она приняла его за политика или по меньшей мере за кого-то с «деловым предложением» — ну что ж, возможно, так и есть. Но он не должен рядиться в чужие одежды.
Он понял, что был прав, когда решил не репетировать первую фразу. Какая бы глупость сейчас ни вылетела из его рта, недостаток ума восполнится спонтанностью.
— Боюсь, я не принесу вам радости; вполне возможно, вы даже разозлитесь на меня.
— Там видно будет, верно?
— Буду краток. Я офицер полиции — из Голландии, как вам уже известно, — комиссар города, где несколько недель назад убили человека. Пожилого человека, предпринимателя, безобидного, уважаемого — такого типа людей обычно не убивают на улице. Мы выяснили несколько фактов, немного проливающих свет на случившееся. Например, нам стало известно, что незадолго до смерти его видели в компании молодого человека. Как выяснилось, этим молодым человеком был ваш сын Дэнис.
Миссис Линч достала сигарету из серебряного портсигара и вставила в рог, по-мужски, не держа ее руками.
— Убили? Как убили? Толкнули под автобус?
