Поддержка партии тяжелой индустрией
Я вступил в национал-социалистическую партию только в декабре 1931 года. Это случилось после моего участия в массовом собрании в Гарцбурге, на котором Альфред Гугенберг, лидер Немецкой национальной народной партии, и Гитлер, лидер Немецкой национал– социалистической рабочей партии, объявили о сотрудничестве между обеими партиями. Немецкая национальная народная партия была наследницей старой имперской консервативной партии. Немецкая национал-социалистическая рабочая партия – официальное название национал-социалистов, обычно называемых нацистами. В том, что это партнерство не стало настоящим союзом, который мог бы продлиться и после назначения Гитлера рейхсканцлером, Гугенберг, пожалуй, виноват больше Гитлера. Лично я с энтузиазмом работал на немецких националистов, но в конце концов разошелся с их лидером. Даже когда я еще был членом Немецкой национальной партии, взгляды национал-социалистов были мне близки. Я считал их благоразумными и практичными.
Как я уже упоминал, я познакомился с Адольфом Гитлером в Мюнхене, еще будучи членом Немецкой национальной партии. Я не завязывал с ним более близких отношений еще некоторое время, да и после мы так и не стали друзьями.
Личным посредником между мной и нацистами стал Рудольф Гесс. Он приехал ко мне в 1928 году, точнее не помню, по инициативе тайного советника Кирдорфа, с которым я находился в дружеских отношениях. Кирдорф в течение многих лет занимал пост генерального директора Рейнско-Вестфальского угольного синдиката. Гесс объяснил мне, что нацисты купили «Коричневый дом» в Мюнхене и не могут наскрести средства на его оплату. Я предоставил Гессу необходимые суммы, поставив условия, кои он так никогда и не выполнил. Я ни в коем случае не желал преподносить нацистам подарок; я просто организовал через банки иностранный кредит для национал-социалистической партии. Гесс тогда получил деньги, которые обязался вернуть, однако он вернул лишь небольшую их часть; за остальное мне просто пришлось «подтвердить получение».
Тайный советник Кирдорф вступил в ряды национал– социалистической партии задолго до меня. Его важная роль в Германии всегда довольно сильно преувеличивалась. Даже создание угольного синдиката, благодаря которому его имя стало известно за пределами Германии, нельзя приписать ему одному; основателем синдиката был и его коллега Ункель. Правда, Кирдорф был первым президентом синдиката и в отношениях с внешним миром занимал господствующую позицию. В те времена, когда кайзер Вильгельм II ввел свои первые законы по социальному обеспечению, Кирдорф яростно выступил против политики императора. В глубине души он был реакционером, хотя его ни в коем случае нельзя назвать недобрым. Он просто имел плохую привычку в приступе гнева быстро принимать решение. Во время своей знаменитой ссоры с кайзером он назвал маленький замок, где тот жил, «полем битвы».
Кирдорф не всегда поддерживал хорошие отношения с Гитлером. Как-то он написал Гитлеру письмо, которое отдал мне для личного вручения адресату. Он боялся, что иначе послание может не достичь цели, так как персонал Гитлера частенько придерживал неприятные письма. В этом письме Кирдорф выступал против преследования евреев, продолжавшегося в Германии в 1933 году. Так уж случилось, что своей успешной карьерой Кирдорф во многом был обязан евреям. Несмотря на это, он тогда уже оказывал огромную финансовую помощь нацистам. Кирдорф также отрекся от официальной церкви, причем еще до того, как нацисты пришли к власти. Однако, боясь смерти, он уступил Матильде фон Людендорф (жене генерала) и перешел в основанную ею новоязыческую церковь «Источник немецкой силы».
Кирдорф умер в почти девяностолетнем возрасте. Я присутствовал на его похоронах. Ужасное зрелище. Эффектно накрытый нацистским флагом гроб; очень неискренняя речь рейхсминистра экономики доктора Вальтера Функа, целиком состоявшая из льстивого восхваления присутствовавшего на похоронах Гитлера. В конце исполнили партийный гимн «Хорст Вессель». Я уехал сразу же после церемонии. Гитлер покидал похороны в то же время, и я спрятался за деревом, чтобы он меня не заметил. Я видел, как фюрер встал в своем автомобиле, явно ожидая оваций собравшихся рабочих, но поскольку никакой подготовки к демонстрации не провели, то зрелище было плачевным, не говоря уж о смехотворно напыщенной позе Гитлера. Я пожалел старину Кирдорфа; он заслужил лучших похорон.
Расскажу о своем знакомстве с Германом Герингом. Однажды ко мне пришел сын одного из директоров моих угольных компаний, некий господин Тенгельман, и сказал: «Послушайте, в Берлине живет некто Геринг. Он изо всех сил старается принести пользу немецкому народу, но немецкие промышленники его почти не поддерживают. Не могли бы вы с ним познакомиться?» Через некоторое время я встретился с Герингом. В те дни он жил в крохотной квартирке и отчаянно пытался похудеть. Я оплатил ему стоимость лечения.
