Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Третий период начался с введения в действие пятилетнего плана, тогда и наступила новая эпоха созидания. Большевистские лидеры сохраняли бдительность и готовность безжалостно подавить любую попытку помешать или поставить под угрозу осуществление планов. Но их энергия была направлена в основном на создание новой социальной системы.
Конечные цели большевиков в течение всех трех периодов не менялись, но тактика претерпевала весьма драматичные изменения, а отношение к ним народа менялось на каждом из этапов. Большевистские лидеры отодвинули свою долговременную цель создания совершенного государства на далекую перспективу и сосредоточили свои усилия на актуальных проблемах, с которыми сталкивались в каждый данный момент. Вследствие этого рядовые члены их собственной партии, а также партий их противников не видели дальше первого поворота дороги.
Когда большевики пришли к власти, они были известны образованным классам только как не заслуживающие доверия, беспринципные агитаторы. Компартия появилась на политической сцене сразу же после мартовской революции, но до прибытия Ленина ее влияние оставалось незначительным. В первые недели большевики довольствовались ролью злых мальчиков в парламентской игре и не казались силой, способной совершить социальный переворот.
Но как только в Россию прибыл Ленин, большевики начали систематическую работу по устранению препятствий, стоявших на их пути. Эта работа носила двоякую направленность.
С одной стороны, по всей стране создавались партийные организации — меры, которые осуществлялись без излишней огласки. В каждом городе, поселке и деревне, а также на большинстве заводов и в воинских частях формировались партийные ячейки. Численность партии оставалась невелика, но компенсировалась энтузиазмом ее членов. В этой связи большевики с самого начала развивали давление на своих противников, которые не пытались объединить свои силы.
С другой стороны, пропаганда большевиков приносила еще более впечатляющие плоды. Вместо предложения конструктивных решений социальных проблем большевики использовали лозунги, выражающие чаяния масс. «Землю — крестьянам!», «Заводы — рабочим!», «Мир без промедления!» — вот формулы, которые притягивали с неодолимой силой крестьян, рабочих и солдат.
Отдельные граждане, уже вставшие на путь разрушения существующего строя, черпали в этом ободрение и философское обоснование своих действий. Дезертиры, оставлявшие фронт, боялись общественного осуждения, пока большевики не ободрили их объединяющим кличем: «Мир — хижинам, война — дворцам!». Подобные лозунги освободили дезертиров от чувства вины, они уже не являлись домой как побитые собаки, а напротив, как борцы за справедливое дело, готовые сражаться на внутреннем фронте.
Крестьяне, грабившие поместье богатого землевладельца, чувствовали, что творят зло, ровно до тех пор, пока большевики не выдвинули лозунг: «Грабь награбленное!». Лозунг придавал некоторую респектабельность их действиям и убеждал крестьян в том, что они просто возвращают то, что должно принадлежать им по праву.
Главная же цель пропаганды заключалась в том, чтобы скомпрометировать и лишить влияния любую политическую группировку или деятеля, настроенных антибольшевистски. В качестве наиболее эффективного средства использовалась провокация. В обстановке, насыщенной страхом и неопределенностью, когда эмоции перехлестывали через край, драматизировать все происходящее было несложно. Стремление Временного правительства не затрагивать проблемы, относившиеся к юрисдикции Учредительного собрания, переговоры предпринимателей по вопросам продолжительности рабочего дня и уровня зарплаты, усилия военного командования по наведению дисциплины — любой социально значимый вопрос представлял собой благодатную почву для безответственных нападок.
Недоверие к образованным классам, которое внедряли в сознание масс подобные нападки, закреплялось постоянным потоком поношений, исходящим из большевистского штаба. С непоколебимой настойчивостью коммунистические лидеры формировали убеждение, что каждый противник большевизма руководствуется эгоистичными мотивами. Дескать, монархисты хотели «заковать в цепи и поработить народ», либералы были «наемниками международного капитала», умеренные социалисты — «предателями рабочего дела», офицеры армии и флота — «кровопийцами», отстаивающими свое право носить золотые погоны, предприниматели и профессионалы — «эксплуататорами и спекулянтами». Эта постоянно повторяемая брань разжигала ненависть в массовом сознании.
На начальной стадии революции образованные россияне использовали против большевиков их же оружие. Большевистских лидеров обвиняли в том, что они являются платными агентами германских спецслужб. Тот факт, что во время войны немецкий Генштаб предоставил Ленину и его соратникам безопасный проезд через Германию, придавал этим обвинениям правдоподобие. Однако Временное правительство не проявило достаточной энергии во внедрении этой версии в общественное сознание, и, как только сенсационность версии притупилась, она утратила свою действенность.
К середине лета 1917 года большевистское движение приобрело мощный разбег, и коммунистические лидеры решили действовать. Они выбрали для своих действий период времени, последовавший за провалом наступления русской армии на фронте, когда страна была деморализована и царило всеобщее недовольство. Однако большевики обнаружили вскоре, что совершили ошибку в своих расчетах: гарнизон Петрограда сохранил верность Временному правительству, большинство коммунистических лидеров были арестованы, а их организация разогнана. Большевики допустили крупный стратегический просчет, и, если бы во главе правительства стоял более энергичный деятель, этот провал ознаменовал бы разгром большевизма в России. Керенский же выбрал неподходящий момент для рекламы политических свобод. Ведущих большевиков освободили, и в течение трех недель они занимались отвоевыванием утраченных позиций.
Преждевременная попытка захвата власти преподала большевикам полезный урок: они поняли, что не смогут добиться успеха, действуя только от имени своей партии. Будучи всегда настороже, они немедленно изменили свою политическую линию и воспользовались симпатиями масс в отношении Советов. Лозунг «Вся власть Советам!» превратился в новый боевой клич большевизма, в то время как компартия сосредоточила свои усилия на привлечении большинства солдатских и рабочих депутатов на свою сторону.
Вскоре после провала наступления Корнилова политическая обстановка обнаружила все признаки того, что большевики близки к достижению своей цели. Петроградский Совет занял место Временного правительства в качестве реального источника власти, а контролировали Совет большевики. Смещение Керенского и его сторонников становилось простой формальностью.
С неприкрытым цинизмом коммунистические лидеры наблюдали, как Керенский и его коллеги-министры продолжали тщетные попытки наладить управление в стране. Когда, по мнению большевиков, созрел момент для переворота, их руководители информировали об этом членов партии, работающих в исполкоме Петроградского Совета, исполком отдал распоряжения военно-революционному комитету Совета, а тот в свою очередь разослал их в воинские части гарнизона. Большевистские войска встретили лишь незначительное сопротивление, и в течение нескольких дней глава об истории существования Временного правительства была завершена.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
