– Чего такой хмурый, Андрик? Ничего, через два дня дома будем. Жалко, конечно, что ничего не получилось, но… Нет худа без добра. Такая, кажется, у вас поговорка? Теперь хоть знаем, что в Мурманске нам делать нечего Может быть, поюжнее город выбрать? Но это уже пусть Сайд решает…
– Вот именно, – желчно прокаркал Петраков, – все решает Сайд. И он теперь больше никогда не доверит мне ничего стоящего.
– Да ну, брось ты, – стал успокаивать его Махмуд. Но он знал, что Петраков не ошибается. Сайд Джафаров терпеть не мог неудачников, и провал мурманской миссии он Петракову не простит. Хотя бы из суеверия.
– А что будет с «арбузами»? – спросил Андрей. – Поставщики ждут. Нервничают, уже звонили мне на мобилу.
Махмуд пожал плечами.
– Товар пусть отправляют обратно. Хозяин, конечно, расстроится, но против воли Аллаха не пойдешь.
«Паскуда, – с ненавистью думал Петраков, – сдается мне, что ты из меня хочешь сделать козла отпущения. Мол, если кто и провалил переговоры в Мурманске и не смог договориться с местными авторитетами, так это не я, верный твой пес Махмуд, а этот русский осел!»
За дверью в коридоре послышался топот по крайней Мере десятка пар ног. Через несколько секунд раздался Вребовательный стук и медная дверная ручка повернулась…
Когда портье разглядел входивших людей откровенно бандитской наружности, его сразу же обуяли нехорошие предчувствия. Их ввалилось много, человек десять, Как минимум. Все парни были коротко стрижены, кое-кто демонстративно держал руки в карманах. Они быстро рассредоточились по вестибюлю, один встал возле стеклянных дверей, блокируя выход. Одного из них портье сразу узнал. Этот молодой блондинистый пацан уже был здесь пару часов назад, заходил в двенадцатый номер. Портье поразился перемене, которая произошла с ним за столь короткое время. В тот раз парень держался нагло, самоуверенно, а теперь же как-то посерел, осунулся, словно постарел лет на двадцать. Глаза потухли, бескровные губы болезненно кривились. А его одежда была в таком состоянии, как будто его часа два валяли но пыльному полу. «Ну да ладно, не моего ума дело», – подумал портье и уставился на импозантного высокого мужчину в коричневом костюме – явно главного. Его лицо показалось портье тоже знакомым.
Норвежец подошел к стойке вплотную и с издевкой поздоровался:
– Добрый вечер, дядя. Как дела?
Портье судорожно сглотнул и кивнул. Сиплым с перепуга голосом ответил:
– Здравствуйте. Чем могу?
– Меня интересует двенадцатый номер. Постояльцы еще не выехали?
Портье оглянулся на стойку с ключами от номеров.
– Нет. На завтра просили приготовить счет. После обеда съезжают.
– Отлично, – удовлетворенно кивнул Норвежец и по– хозяйски хлопнул ладонью по стойке. – Значит, так: стоишь тут и никуда не отлучаешься. А мы в гости к ним наведаемся. Пока мы здесь, никого в заведение не впускай. И не выпускай. Ясно?
Он повернулся к своим бойцам:
– Зуб, Фомич и Хитрый остаются здесь. Чтобы ни одна тварь туда-сюда не просочилась. И за этим… – он мотнул головой на портье, – в оба следите. Если надумает звонить – пальцы ему режьте.
Он ткнул в плечо Болта:
– Веди, Сусанин! Да пошевеливайся, недолго уже тебе мучиться осталось.
Это прозвучало двусмысленно, и бандюганы прыснули от смеха.
«Убьют, уроды», – горестно думал Болт, поднимаясь по устланным пушистым узорчатым ковром ступенькам. Сзади вышагивал Норвежец, за ним – шестеро сопровождавших его боевиков.
Болт остановился возле двери, на которой висела медная овальная табличка с числом 12. Норвежец едва не сшиб его с ног. Шумно выдохнул прямо в лицо:
– Что, пришли? Этот?
Болт, морщась, кивнул. Норвежец громко и уверенно постучал.
* * *
Таджикские гости удивились, увидев, что посланец Плешивого вернулся. Еще больше они удивились, увидев, что за ним следом стали заходить крепкие ребята. Петраков напрягся, инстинктивно приготовившись к схватке. Хотя какая, к лешему, может быть драка? Восемь против двоих – шансов у них нет. Кто это? Люди Плешивого? Почему они пришли раньше срока? Еще раз напомнить? Или что-то изменилось?
Если Андрей лихорадочно соображал и прикидывал, Лто может означать это вторжение, то Махмуд до смерти перепугался. Он решил, что эти люди в черном явились их убивать. Ноги у него подкосились, и он, комкая в руках влажное полотенце, плюхнулся в кресло.
Норвежец криво улыбнулся и поднял вверх правую руку.
– Извините за визит без предупреждения! У меня там есть дело. Неплохо бы обсудить его прямо сейчас, вы не возражаете?
Петраков исподлобья разглядывал стоявшего перед Ним мужика. Держится начальственно, это сразу видно. И, судя по всему, не убивать их пожаловал. Зачем же тогда привел с собой этот взвод бритоголовых? Для острастки?
Петраков пожал плечами:
– Отчего же не поговорить. – Он покосился на Болта и заметил, что парень совсем никуда: стоит не шевелясь, морда бледная, глаза бегают. Неужели его так пугнули?
Норвежец кивнул на сидевшего в кресле таджика:
– Так, если не ошибаюсь, вы – Махмуд. Верно? А вы Андрей?
– Вот именно, – ответил Петраков, – с кем имею честь?
– Я Михаил Таганцев, – сказал гость таким тоном, Словно назвал высочайшую должность или священный сан.
– Это мои люди. Они меня охраняют. А если мы договоримся, то будут охранять и вас. Андрей вздернул бровь:
– Договоримся – о чем?
– О том, ради чего вы, собственно, и прибыли в наш славный город. Ведь вы, насколько я слышал… – тут Таганцев покосился на Болта, – хотели наладить здесь кое-какую торговлю? Так вот. Я готов сотрудничать с вами на взаимовыгодных условиях.
– Сотрудничать? – Петраков потер лоб. Предложение было в высшей степени неожиданным, особенно после ультиматума, выдвинутого вором в законе Плешивым. – Но нам было жестко сказано, что мы должны убраться из города. – Он кивком головы указал на Болта.
– Вот он два часа назад передал нам этот ультиматум. За это время что-то изменилось? Плешивый передумал?
Норвежец презрительно покачал головой:
– Я у Плешивого в башке не ковыряюсь. И какие у него там мысли бегают, не знаю.
– То есть как? – Петраков начал догадываться, что к нему пожаловал не подручный Плешивого, а его соперник.
– А вот так. Лучше расскажи мне про свой товар., Может, я его приму. А ваши проблемы с Плешивым возьму на себя.
Петраков улыбнулся. Почему бы и нет? А коли Плешивый будет недоволен, то что с того? Что он сделает. Начнет войну? Не ему, профессиональному солдату, бояться войны! Хрен!
– Ну что же, этот вопрос можно обсудить, – стараясь выглядеть как можно солиднее, согласился Андрей. Но только вот этот парламентер… – Он пренебрежительно посмотрел на Болта.
