В кресле напротив сидел Степан Юрьев, держа в руке стакан сока. У него был утомленный вид – как будто он не спал всю ночь. Вчера, уже за полночь, его доставил в Оленегорск таксист Барыкин, но Степан, находившийся в расстроенных чувствах, даже не стал ничего рассказывать, ограничившись лишь кратким рапортом: мол, клиент ликвидирован, все подробности завтра.
– Значит, говоришь, целая команда была… – задумчиво повторил Варяг, – а кто, что, ты не в курсе.
– Да, Владик, такое ощущение, что они его там подстерегали и знали наверняка, что он подъедет, причем не один, а с охраной. Выходит, следили за ним. Но вот что странно: ведь и я почти неделю в городе проторчал и за особняком его приглядывал, но никаких посторонних не видел. Они что, в шапках-невидимках работали, к что ли?
Варяг внимательно поглядел на друга и усмехнулся:
– Степа, да не переживай ты так! Я же вижу: на тебе лица нет!
– Как же тут не переживать! – вспылил Сержант и со стуком поставил стакан на журнальный столик. – Облом случился, Влад. Облом! Клиента увели…
Варяг не удержался от хохота.
– Да брось ты! Ты же не миллионный гонорар потерял! Норвежца завалили, а это главное. А кто и как его завалил – дело уже десятое. Не будем же мы сейчас следствие открывать… Сегодня поедем в Москву, – добавил он, посерьезнев.
– Ты же хотел с мальчишкой повидаться, – напомнил Сержант. Он собирался еще что-то добавить, но его перебила переливчатая трель мобильного телефона.
Варяг поднес трубку к уху.
– Да, Игорь Васильевич… Да, у нас есть еще пара часов.
Он встал и подошел к окну. Достал пачку сигарет, молча закурил.
– Знаешь, Степа, не помню, чтобы я когда-нибудь так волновался, как сейчас, – признался Владислав. – С тех пор, как в первый раз на волю выходил… То освобождение я до конца своих дней не забуду. И сейчас… Сам не знаю отчего…
В прихожей хлопнула входная дверь и раздались приглушенные голоса. Варяг обернулся, глубоко затянувшись сигаретой. В гостиную вошел Самородов в сопровождении высокого черноволосого парня. Степан мельком взглянул в лицо парню и изумленно покачал головой. Варяг молча посмотрел на парня и сделал шаг навстречу. Парень остановился как вкопанный и уставился на него. Наступила неловкая пауза. Сержант, решив, что он тут явно лишний, подхватил стакан с недопитым соком и поспешно вышел из гостиной.
Самородов откашлялся и торопливо заговорил, стараясь снять возникшее напряжение:
– Ну, прошу любить и жаловать! Это Владислав Геннадьевич Игнатов. Из Москвы. Приехал в Оленегорск по важному делу. А это Станислав Владиславович Щербак. О котором я вам, Владислав Геннадьевич, говорил. Наш молодой адвокат… – Он запнулся, поглядев на Сержанта и явно не зная, стоит ли представить Стасу спутника Игнатова.
– Здравствуй, Станислав! – сказал Варяг и протянул руку черноволосому парню.
Парень пожал ее – коротко и сдержанно.
– Здравствуйте! Игорь Васильевич сказал мне, что вы хотели со мной встретиться. Я вас слушаю…
Варяг чуть заметно улыбнулся и продолжал серьезно:
– Это я хотел тебя послушать. Мы тут с Игорем Васильевичем беседовали, и случайно выяснилось, что… возможно… я с твоей мамой был когда-то знаком. Вот мне и захотелось уточнить все это…
Станислав исподлобья взглянул на Самородова. Тот чуть заметно кивнул: мол, давай говори, не робей.
– Мама… умерла много лет назад. Ее убили, – тихо процедил он.
– Я в курсе, – жестко произнес Варяг, не сводя глаз с парня. – Ты мне вот что скажи: ты не помнишь, она… она же вроде по медицинской части была. В начале восьмидесятых годов она в Пермской области не работала?
Парень ответил не задумываясь:
– Да, с семьдесят восьмого по конец восьмидесятого она работала в Пермской области. Медсестрой в медсанчасти исправительно-трудового лагеря… Номера я не знаю.
– Шестнадцать-дробь-сто четырнадцать, – как по писаному отчеканил Варяг. – Зато я знаю… Ну что, Станислав… Владиславович, а ты не догадываешься, зачем я хотел тебя повидать?
Стас неуверенно покачал головой и снова исподлобья метнул тревожный взгляд на Самородова. Тот стоял бледный, с напряженным лицом.
– Ты знаешь, кто я? – спросил Варяг.
Стас облизал пересохшие губы кончиком языка.
– Мне знакомо ваше лицо… Да, знакомо… Я вас где– то видел…
– Я – твой отец!
Но Стас словно не услышал этих слов и продолжал говорить, глядя на Варяга в упор:
– Я вспомнил! Как же… Игнатов Владислав Геннадьевич. Вы – вор в законе.
– Я твой отец, – жестко повторил Варяг.
– Надо же, – тихо произнес Стас, кусая губы. – Я вас… таким себе и представлял. Всегда…
Владислав, не докурив, бросил окурок в пепельницу на журнальном столике и тут же закурил следующую сигарету.
– Мне Игорь Васильевич только позавчера рассказал про то, что с твоей мамой случилось. С Ларисой… Я же ничего об этом не знал. Не знал, что она тебя зачала там, в Пермском лагере, где мы с ней… Не знал, что родила тебя в Мурманске. Не знал, что ее убил какой-то подонок… Его так и не нашли?
Лицо Стаса вдруг почему-то посветлело. И он с вызовом произнес:
– Я искал его всю жизнь!
– Искал? Трудно тебе, парень, было с этим жить! – Варяг тяжело вздохнул и положил ему руку на плечо. – Представляю, как трудно тебе было…
– Было. Но больше не будет. Теперь полегчало. Я его нашел… – выдохнул Стас.
– Кого ты нашел? – нахмурился Варяг.
Стас молча достал из кармана джинсовой куртки «вальтер» и положил на журнальный столик.
– Этот ствол поставил вчера точку в деле об убийстве Ларисы Щербак, – тихо проговорил он. – Дело закрыто.
В гостиную вбежал Сержант с округлившимися глазами.
– Влад, я что-то ни черта не понимаю! – воскликнул он. – Только что разговаривал с Трофимычем, так он говорит: у ворот стоит тот самый зеленый «опель», в котором вчера ушли те ребята, что грохнули Норвежца!
Варягу все стало ясно. Он скользнул взглядом по лежавшему на столике «вальтеру», потом подошел к Стасу и, обхватив его за плечи, крепко прижал к себе.
