- Вот гад, этот твой хозяин, когда надо было вправить вывих его шлюхе, то он как-то не вспоминал о гонораре за эту работу. Наливай!
Но бармен был неумолим. Райт опять впал в некое оцепенение, уставившись всю в ту же точку.
- Так что же это за повод, - спросил незнакомец, подсевший рядом, - если не секрет, конечно? Бармен, два скотча, - бросил он бармену, выложив на стойку монету.
Райт посмотрел на приятно улыбающегося незнакомца, потом на образовавшийся рядом стакан с доброй порцией виски.
- А вам-то что до моего повода?
- Просто у меня тоже есть повод. Так давайте выпьем, раз у нас обоих он есть. Я угощаю.
Закончив фразу, незнакомец осушил бокал одним махом.
- Видно, повод серьезный, - усмехнулся Райт и тоже выпил.
- Более чем. Мой дружок Чарли Грин попал в переделку у Доггер банки и чудом остался жив. Жду его из госпиталя. А пока вот пью за его здоровье.
- Это не такой здоровый белобрысый увалень с татуировкой в виде девки, обнимающей якорь?
- Точно. А вы откуда его знаете?
- Как же мне не знать, если я извлекал из него осколок от русского снаряда. Да, натворили эти русские дел. Насмотрелся я, трое суток не спал. Я Алан Райт, врач с госпитального судна «Альфа».
Алан протянул руку.
- Очень приятно, меня зовут Пол Арнолд, я коммерсант, торгую рыбой, - сказал Лартинг и ответил на рукопожатие, - давайте еще по одной, за знакомство.
- Давайте, только я уже на мели.
- Какие пустяки, я бы очень хотел угостить спасителя своего товарища, если позволите?
Райт позволил неоднократно. Разговор пошел задушевнее.
- Как Чарли?
- Гораздо лучше, чем шкипер с «Крейна».
- А что с ним, со шкипером?
- Пошел на свидание к треске вместе со своей старой лайбой.
- Очень печально.
- Да, особенно для его детишек. А Чарли молодцом, во всяком случае, уже скалился, когда его сдавали на берег.
- К нему можно?
- Не знаю. Зайдите в морской госпиталь.
- Я так и сделаю. Хорошо, что вы оказались там в нужное время. Вы всегда ходите с рыбаками?
- Вот поэтому я и пью, - неожиданно шепотом сказал Райт.
- Да? - тоже перейдя на шепот, сказал Лартинг.
- Тебе можно доверять? - задался вопросом док и уперся пьяным взглядом в собеседника. Видимо, сам себе ответив на него, Райт продолжил, - только тебе, как корешу Чарли и моему приятелю, я скажу. Капитан получил специальный приказ сопровождать рыбаков, чего раньше не было. Мы обычно работали по вызову, как карета скорой помощи. А тут двойной запас медикаментов и перевязочных средств, полный медицинский штат, специальная комиссия и инструктаж на два часа. Я только потом понял: они все знали, что будет! Понимаешь? Ребята шли как овцы на заклание, и там был кто-то еще. Военные корабли. Один на моих глазах пошел ко дну.
- Не может быть! Может, это был траулер?
- Ага. Только я сам обрабатывал ожоги одному раскосому желтолицему рыбачку в военной форме. Это история нечиста. Кто-то очень хотел насолить русским, а Чарли и другие оказались разменной монетой в этой игре.
- И где теперь этот японец?
- Не знаю, наверное, на местном кладбище. Он умер. Тело забрали какие-то важные японцы. Ожоги и переохлаждение, ничего не поделаешь. Да, был еще один, но его сняли прямо с «Альфы», те же японцы.
- Обо всем этом надо рассказать.
- Кому?
- Ну, журналистам.
- Да, и что будет? Для меня одни неприятности, а ребята останутся без компенсации. Так хоть русские заплатят, вон какая буча поднялась.
- Дело твое, Алан, но я знаю пару журналистов из Лондона и Парижа, которые бы за такое интервью выложили добрые десять фунтов, а то и больше.
- Нуда?
- Я говорю вполне серьезно. Нынче в Гулле собралось полно этой братии. Например, некая Ирен Флери, она из большой газеты, не помню, какой, так она тебя просто озолотит.
- Баба?
- Ничего не поделаешь, феминизация и эмансипация проникают во все сферы жизни.
- Слава богу, в море их нет.
- Согласен. Бармен, еще скотч. Они выпили.
- Ну? - пьяно спросил Лартинг.
В Райте боролись страх и нажива, нажива победила.
- Давай свою журналистку. А можно без моего имени?
- Насколько я знаю, можно. Только сам текст интервью ты все же должен подписать, мол с моих слов все правильно.
- Это зачем?
- Ну, чтобы они тебя не переврали.
- Дельно. Когда будет это интервью?
- Ты знаешь, она тут рядом, в гостинице, я позвоню.
- Хорошо. А она как, ничего?
- В смысле.
- Ну, борта там и форштевень?
- Вполне, - усмехнулся русский агент. Через час довольный Лартинг положил в карман показания, похлопал по плечу мирно спящего на лавке Райта. Потом подошел к бармену.
- Сэр, я вижу, вы знакомы с мистером Райтом.
- Да, сэр, он живет здесь рядышком. Хороший парень и доктор хороший, всегда поможет. Только выпивать стал больше обычного, как только устроился на госпитальное судно. Эта матросня до добра не доведет. Нельзя ему в море, да и Линда волнуется.
- Жена?
- Да, сэр.
- У меня несколько просьб, касающихся мистера Райта.
- Слушаю, сэр.
- Вот вам несколько монет, не беспокойте его, пусть проспится, а вот это еще, на поправку здоровья.
- Понимаю.
- А это конверт с деньгами, отдайте, когда он очнется.
- Хорошо. А может, я лучше Линде отдам, а то он по новому кругу пойдет.
- Поступайте, как знаете. Прощайте, - сказал Лартинг, и, взяв под руку мадам Флери, вышел из бара.
- Спасибо, Ирина Михайловна. Хорошая работа, вы брали интервью, как заправский журналист.
- Райт был пьян, его, по-моему, интересовали исключительно мои формы, и потом вы предложили такую сумму. Впрочем, пожалуйста. Куда теперь?
- В Париж. Там открывает работу комиссия по Гулльскому инциденту, и показания Райта могут нам помочь. Так что нам по пути.
- Хорошо, вы не самый противный спутник.
Лартинг рассмеялся.
5 января 1905 года. Париж
Русская миссия в Париже гудела, как растревоженный улей. Все чаще там мелькали черные мундиры офицеров флота. По настоянию Англии должна была начать работу Международная комиссия по расследованию инцидента в Северном море. Русские готовились дать бой на дипломатическом фронте. Рачевский ехал из Виго с целой группой офицеров эскадры Рожественского, вызванных для дачи показаний комиссии. Комиссия требовала четырех свидетелей, они и были предоставлены. Только Рачевский сам отобрал кандидатов. Это были капитан второго ранга Кладо, лейтенанты Эллис, Шрамченко и мичман Отт. Критериев отбора было несколько: умение толково говорить, хорошее знание английского или немецкого языка и полная убежденность в том, что неизвестные миноносцы в ту роковую ночь на Доггер банке были.
