Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Кора липы содержит очень длинные лубяные волокна. В стволе дерева они выполняют проводящую функцию, а люди с успехом использовали их в качестве сырья для текстильных изделий. Гибкие ветви ивы служили замечательным материалом для плетения корзин, из них же можно было делать плетеные стены домов. Об использовании дуба для строительства мы уже говорили. Из древесины ясеня делали различные сосуды и инструменты, среди прочего – топорища, сосуды также изготовляли из клена, а ножи – из коры тополя. Особенно долго приходилось искать материал для самых качественных кинжалов и луков: нужен был тис, уже и тогда редкий.
Все это свидетельствует о том, что ранние земледельцы Европы очень хорошо знали, что и как можно сделать из местных пород дерева, и превосходно ориентировались на местности. Это служит аргументом в пользу гипотезы, что земледельческие технологии, пришедшие с Ближнего Востока, ввели в Центральной Европе хорошо знакомые с ландшафтом коренные жители, а не переселенцы. Переселенцы не могли бы так хорошо ориентироваться в сложной окружающей среде европейского лесного ландшафта.
Дерево обрабатывалось очень тщательно, из него умели изготавливать очень сложные устройства, например, ткацкие станки. Применяли метод соединения в шип деревянных балок и досок, знали технологию строительства срубов. Поблизости от города Эркеленц под Аахеном археологи обнаружили рубленый колодец. Сходную технологию применяют при строительстве срубов для жилых домов, и можно предположить, что ею пользовались уже тогда.
Удовлетворение насущных человеческих потребностей приводило к значительным изменениям лесов в окрестностях поселений. Важную роль в становлении культурного ландшафта играл также домашний скот. В предыдущей главе уже упоминалось, что крупный рогатый скот, овцы, козы и свиньи паслись в лесах вокруг поселений. При этом облик лесов постепенно, но неуклонно менялся. Количество деревьев сокращалось, а кроны оставшихся становились более раскидистыми. В лесах, где несколько десятилетий выпасали скот, исчезали деревья с вертикальным направлением роста.
Зимние корма для скота также заготавливали в лесу, ведь еще не было лугов, на которых можно было бы косить траву и сушить сено. Вместо этого заготавливали веточный корм. Ранним летом, сразу после полного распускания листвы срезали ветви деревьев с наиболее питательной листвой, в первую очередь вязов, лип, ясеней и лещины. Летом их высушивали, а зимой кормили ими коров, овец и коз. Делалось это в тех случаях, когда животные не могли найти корм в лесу, то есть либо при глубоком снеге, либо после особенно свирепых морозов, когда отмирали все травы.
Лещина, липа и ясень относительно хорошо переносили постоянную обрезку ветвей, оставшиеся обрубки давали новые побеги. А вот у вязов эта процедура приводила к повреждению ветвей, так что деревья целиком или частично отмирали. Пыльцевые диаграммы однозначно показывают, что в течение неолита вяза в Европе становилось все меньше – факт, который многие ученые связывают с обрезкой ветвей. Около пяти тысяч лет назад в Северо-Западной Европе с деревьями вяза, видимо, ослабленными обрезкой, произошла настоящая катастрофа – поражение грибковым заболеванием, приводящим к увяданию листвы и массовой гибели. Переносчик грибов – большой ильмовый заболонник (заболонник-разрушитель), жук из семейства короедов. Он проделывает под корой вяза ходы длиной до 10 сантиметров и откладывает в них яйца. Личинки, выйдя из яиц, в свою очередь проедают проходы в древесине и окукливаются в коре. Жуки и сами по себе причиняют серьезный вред, но еще больший ущерб наносят грибы, которые поселяются в прогрызенных жуками ходах и распространяются оттуда по всему организму дерева. Остатки заболонника ученые обнаружили в тех самых торфяных отложениях, которые, будучи исследованы методом пыльцевого анализа, показали резкое сокращение ареала вяза. С того времени вязы уже никогда не были частыми в лесах Центральной Европы. Их естественным образом вытеснили другие деревья, например, в Альпах их место заняла пихта.
Таким образом, все виды деревьев вокруг поселений тем или иным образом использовались. Раскапывая остатки поселений, археологи обнаруживают среди них древесину самых разных видов и, проведя анализ, получают четкое представление о частоте встречаемости тех или иных деревьев вблизи поселения.
Со временем поселение старело. Деревянные дома подгнивали, требовали починки. Они были недолговечны; считается, что средний срок жизни длинного дома составлял около 30 лет. В конце этого времени любой ремонт терял смысл, нужно было строить новые жилища. Ничего другого не оставалось и в случае пожара, а это наверняка происходило не так уж редко, ведь люди в таких домах имели дело с открытым огнем. Где брали в таких случаях лес для нового строительства? Рядом с поселением пригодных деревьев больше не было. Поднимающуюся поросль люди все время вырубали на дрова или плетни, так что она не дорастала до большой высоты. На хозяйственных участках и по их краям росли молодые деревца высотой в несколько метров. Эту поросль тоже нужно было постоянно убирать, что со временем становилось все более тяжелой работой. На открытых участках древесная растительность особенно бушевала, лес как цельный организм все время проявлял свое живое стремление как можно скорее затянуть образовавшиеся просветы. В лесу вокруг полей десятилетиями выпасали скот и заготавливали веточный корм, деревья там были искривленные и не годились для строительства. Так что пригодные для постройки длинных домов деревья пришлось бы доставлять издалека, с расстояния уж точно не менее километра.
Видимо, все это в конце концов заставляло обитателей поселений уходить, бросая свое жилье. Было куда легче заложить поселение на новом месте, где можно было найти высокие деревья с прямыми стволами, и расчистить поля там, где еще не шел буйный рост тугой и вязкой пневой поросли.
Конечно, достоверно мы не знаем, по этой ли причине люди переносили свои поселения. Единственное, что показывают раскопки – это то, что жители поселений раннего исторического времени не были полностью оседлыми. Постоянно повторяется версия, согласно которой за пару десятилетий почвы столь сильно истощались, что земледелие на когда-то расчищенных землях теряло смысл. Однако именно на плодородных лессовых почвах Центральной Европы хлебные злаки могут давать хорошие урожаи гораздо дольше, чем пара десятилетий. Куда более убедительной кажется другая версия: было проще самим пойти туда, где имелся строевой лес, чем издалека перетаскивать бревна к уже существующим поселениям. Тем более что в европейских лесах нетрудно было найти места, богатые строительным материалом и дровами. А поля люди оставляли, возможно, из-за того, что сложнее становилось очищать их от наступающих древесных растений. Так что поле оставляли, и на нем начинался процесс восстановления леса.
Там, где зависимость от дерева как строительного материала и топлива не была столь высока, и где можно было возводить прочные стены из глиняного кирпича, то есть на Ближнем Востоке или в некоторых частях Балканского полуострова, срок жизни поселений был дольше. На развалинах поселений в области между Месопотамией и сегодняшней Болгарией слой за слоем вырастали целые холмы из остатков строений и заполняющих их культурных слоев – так называемые тели, или тепе. Переселение в поисках строительного материала здесь не было необходимостью: поблизости от тепе было много глины, пригодной для изготовления кирпича.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
