Это сейчас установленной на газоне палаткой никого не удивишь, а в 1986-м выросший у симферопольского Дворца культуры строителей целый городок фанатов рок-музыки привел местных жителей в ужас. Они утешали себя тем, что потерпеть это безобразие придется только две недели – пока не закончится «кошмар», обрушившийся на тихий город.
Мало кто помнит, что именно в Симферополе прошел первый в Союзе фестиваль, собравший музыкантов и артистов, которые сейчас уже считаются звездами. Например, Гребенщиков пел на пляже в Коктебеле, напротив знаменитого дома-музея Волошина.
Популярным среди коктебельских завсегдатаев местом стала лодочная станция, возле которой был удобный пляжик. На этой станции, которая до сих пор стоит на своем месте, в начале 80-х обосновался в качестве сторожа-директора изгнанный из университета за антисоветские взгляды Борис Румшицкий вместе со своей будущей женой Ириной Легкодух.
Борис Румшицкий, общественный деятель:
«То, что Боря, с которым мы постоянно квасили на пляже, был не просто мой тезка, а какой-то „тот самый Борис“, я понял нескоро…
Однажды мы сидели, он запел, а люди, проходившие по набережной, стали останавливаться, кто-то сказал: „О, смотрите-ка, кто-то под Гребенщикова работает!“ И тут до меня дошло, что это он сам и есть. Как-то очень быстро вся эта коктебельская тусовка попадала в нашу маленькую сторожку: оказывается, они уже в Москве передавали друг другу мой адрес: дескать, найдешь в Коктебеле лодочную станцию, там есть такой Боря, он тебе расскажет, где чего снять…
В Коктебеле 80-х найти кров было непросто, поэтому лодочная станция превратилась в перевалочный пункт и место, где можно было весело провести время. Майк Науменко („Зоопарк“), Петр Мамонов („Звуки Му“), Александр Титов („Аквариум“) – чуть ли не все ленинградские, челябинские и прочие музыканты, многие из которых теперь считаются „отцами“ рок-музыки, сиживали в маленькой сторожке.
Душой компании был Сергей Курехин – музыкант, композитор, отец „Поп-механики“. Смешным он мог делать все что угодно. Идет наша компания через мостик у речки, там лягушки квакают. Он тут же начинает ими дирижировать, подпевать, нас заставляет – и такой хор получается! Или возвращались в Коктебель мимо персикового сада, привезли во-от такой пакет, и Курехин на набережной продавал эти персики за… песню или рассказ, или за право измерить проходящим рядом девушкам длину ног…»[76]
Хорошее было время: пили крымское вино, пели песни, выручали друг друга деньгами. Однажды Борис Гребенщиков накануне отъезда остался без копейки, и Борис Румшицкий взял его запасные джинсы и понес продавать, выручив тридцать рублей – как раз на билет до Ленинграда.
Виктора Цоя Румшицкий встретил на набережной: тот стоял и крутил нарисованный от руки план поселка, где кто-то стрелочками указал, как добраться на лодочную станцию. Дружба, которая завязалась в тот день, продолжалась до самой гибели Виктора…
Уже известный тогда клоун-мим Вячеслав Полунин вместе с группой «Лицедеи», тоже знакомый рок-музыкантов по Коктебелю, оказался беззащитным перед советской провинциальной цензурой. От него потребовали подать на утверждение… тексты выступлений. «Это же мим, он вообще не разговаривает, – убеждал чиновников Борис Румшицкий. – Он лицом и телом работает!» Нет, согласовать текст необходимо, настаивали чиновники. В результате они получили листок с полунинским текстом, состоящим всего из двух слов: «ни-иззя» и «зя!» – и еще долго размышляли, не кроется ли в них какая-то крамола. Из 16 запланированных концертов состоялись только два, остальные все-таки отменили. В цирке на «Лицедеев» собралось множество людей, и тут выяснилось, что нет света: почему-то не работают прожекторы. Тут же, за кулисами, договорились, что Полунин займет зрителей, а Цой будет петь. Объявили, что по вине цирка программа не состоится, но зрелище будет, и четыре часа Полунин и Цой «вели» зал. После концерта Виктор был страшно оскорблен, увидев очереди у касс: люди спешили получить назад деньги за билеты, так как обещанное шоу им не показали.
Осень 1986 года. Цой. Концерт в Долгопрудном
Осенью 1986 года Цой по приглашению едет в город Долгопрудный, где дает пару акустических концертов в студенческом клубе «Кофейня» Московского физико-технического института. У устроителя этих концертов охранилось несколько довольно неплохих фотографий.
Из воспоминаний:
«Я видел Цоя один раз: это было в 1986 примерно году. Обещано выступление „Звуков Му“, „Бригады С“ и тогда очень уже знаменитого „Кино“. Однако концерт откладывался из-за того, что один из московских музворотил, раздосадованный тем, что ведущие всего этого дела в восторженности как-то его оттерли на второй план, не выставил на сцену какую-то существеннейшую часть аппарата. Пока это тактичное напоминание о себе доходило до сознания ведущих, шло время. Атмосфера из-за страшной накуренности и всеобщей истерики делалась почти невыносимой. Поэтому я слонялся по залу без дела и случайно увидел Цоя. Он и другие музыканты „Кино“ сидели за столиком, не ввязываясь ни в какие разговоры. Цой, казалось, был очень раздражен происходящим. Он сидел абсолютно неподвижно, курил и пил воду. Смуглое лицо его было мрачно. На запястье блестел массивный желтый браслет. Он напоминал какого-то якутского идола. Конечно же именно он, неподвижно сидящий в центре этой неописуемой московской суеты, был достоин поклонения, как никто другой…»[77]
6 сентября 1986 года. «Кино» в Риге
6 сентября 1986 года, согласно отчету Рижского рок-клуба, в Риге, в зале Латгипрогорстроя состоялся концерт группы «Кино».
Андрей Яхимович, рок-музыкант, президент Рижского рок-клуба:
«Тогда, в то время мы вытаскивали всех из Питера в Ригу, всех, кого могли… И вот решили вытащить Цоя. По-моему, у него тогда как раз вышел новый альбом. У нас же все только „Начальника Камчатки“ слушали.
Честно говоря, когда произошел приезд, в Риге они не произвели впечатления, потому что их все больше знали по акустике, еще когда Цой играл с Рыбой… И так немножко странно восприняли то, что ребята были одеты как Depeche Mode, а пели про какие-то там „перемены“.
