— Ах, это. Ну, ломать комедию ты, как оказалось, великая мастерица.
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросила Мейбл.
— Не притворяйся, будто не знаешь, о чем я говорю.
Мейбл стало нехорошо.
— Прости, но это действительно так.
— Послушай, мы с тобой заключили брачный контракт, позволяющий нам быть свободными в личной жизни. Но я не ожидал, что ты отправишься в постель с другим мужчиной прямо во время свадебного приема.
Кровь отлила от лица несчастной новобрачной. Она встала, Эрнест тоже поднялся. Он возвышался над ней, загораживая собой дверь, и Мейбл явственно ощутила исходящую от него угрозу.
— Да с чего ты это взял?!
Ее душил гнев. Господи, как она могла выйти замуж за абсолютно чужого ей человека! Где был ее разум? Где были ее глаза? Связать свою жизнь с мужчиной, способным подумать о ней только самое плохое!
— А ты собираешься все отрицать? — горько усмехнулся Эрнест. — Я повстречал Берта пару минут назад. Я нес тебе шампанское, а он спускался по лестнице. Я видел, как вы целовались, видел, как вместе поднялись на второй этаж. Каким же я был идиотом!
— Боже великий, о чем ты, Эрнест?
— И этот мерзавец имел наглость сообщить мне, что вы с ним чрезвычайно близкие друзья! — уже почти кричал Эрнест. — Господи, Мейбл, пусть я тебе нисколько не симпатичен, но все же нельзя так пренебрегать чувствами другого человека, нельзя выставлять его на посмешище. Мне надо было раньше сообразить…
— Что ты вбил себе в голову? — Мейбл похолодела от подобной несправедливости.
— Я должен был догадаться, что ты ничем не лучше остальных!
Мейбл попыталась оттолкнуть его и уйти, но он стоял непоколебимо, как скала.
— Не могу поверить, — процедила она сквозь зубы. — Да я просто сошла с ума, раз вышла за тебя замуж! Думала, мне удастся справиться с твоим цинизмом, искренне считала, что сумею переменить твое мнение о женщинах…
— Ну и что теперь? — усмехнулся Эрнест, хватая ее за руки и не давая сделать ни шагу. — Все кончено? Разбежимся в разные стороны всего через несколько часов после того, как сказали друг другу «да»?
— Нет… Я не знаю, что делать… — Слезы заструились по щекам Мейбл. — Выслушай меня, пожалуйста. Я никогда не спала с Бертом, да и с Леопольдом тоже! Делать такие выводы только из-за того, что мы вместе поднимались по лестнице? Это, знаешь ли, выходит уже за всякие рамки! В день нашей свадьбы устраивать сцену, как в пошлейшем водевиле! А я еще на что-то надеялась… Не знаю, может ли у нас теперь быть хоть какое-то совместное будущее.
8
Наступило тягостное молчание. Его первой нарушила Мейбл:
— Ну подумай сам, Эрнест! В чем ты меня обвиняешь? Неужели именно такую женщину, которую обрисовал мне сейчас, ты выбрал в матери Эвы? Неужели не понимаешь, что вовсе не все женщины только и ждут момента, чтобы тебя предать? Пример с твоей матерью скорее исключение…
Эрнест опустил взгляд.
— Оставим в покое мою мать. Говоришь, я чего-то не понимаю? Так объясни мне, что ты за человек на самом деле.
— Я самая обыкновенная женщина, — вздохнула Мейбл, глотая слезы. — Не совершенство, но и не развратная двуличная шлюха. Если бы ты не был столь подозрителен, если бы доверял мне, то увидел бы это сам. Да что с тобой творится на самом деле?
— Что со мной? Я с ума схожу, — простонал он. — Знаю, мы договорились обо всем. Но я не могу даже представить, что каждый встречный…
— Почему же? Ведь это была твоя идея, — горько усмехнулась Мейбл. — Во главу угла ты поставил интересы Эвы, а потом уже нас — с нашими сексуальными желаниями, которые вольны удовлетворять где угодно и с кем угодно.
Ей стало не по себе от собственных слов, Страшно было представить, что Эрнест будет заниматься любовью с другой женщиной. В горле пересохло, сердце будто остановилось.
Он глубоко вздохнул.
— Ты чертовски сексуальна, но мне кажется, что я — единственный мужчина, которому не достанется твоя благосклонность.
Кровь отхлынула от лица Мейбл.
— Безнадежно… Ты меня даже не слушаешь. Повторяю еще раз: я не спала с Бертом, я не спала с Леопольдом. Ты веришь лишь в то, что сам напридумывал, Эрнест.
Он как-то странно посмотрел на нее.
— Ладно, вот тебе чистая правда: я не напридумывал — я ревную… — Голос его дрогнул. — Видно, ты меня крепко зацепила. В то лето на острове, когда я увидел, что какой-то тип лезет к тебе в окно, у меня возникло ощущение, будто меня ударили ногой в солнечное сплетение.
Внезапно Мейбл стало зябко, и она передернула плечами. Господи, как это все мучительно!
— А ведь мне тогда казалось, что между нами возникло какое-то особенное, глубокое… — продолжил он и, не договорив, умолк.
— Мне тоже. Но ведь это ты все разрушил, Эрнест. И сейчас пытаешься делать то же самое.
— Что я разрушаю сейчас, Мейбл? Счастливый брак, заключенный на небесах?
— Ты хочешь уничтожить единственный шанс, слабую надежду на то, что мы сможем доверять друг другу! — выпалила Мейбл и вытерла мокрые от слез щеки. — Неужели сам не понимаешь, что творишь? Я у тебя во всем виновата. А ты что, ангел?
Мейбл снова попыталась выбежать из комнаты, но он заключил ее в объятия и привлек к себе.
— Вот дурочка! Господи… — Его голос прервался. — Это какое-то безумие. Никогда я еще никого не ревновал так, как тебя сейчас. Знаю, я веду себя, как пещерный человек, но ничего не могу поделать. Ты сводишь меня с ума, я так хочу тебя…
— Хочешь? — Слезы снова потекли ручьем, и перед глазами Мейбл все расплылось.
Он протянул ей носовой платок, который она взяла, поблагодарив кивком головы.
— А ты не видишь? — Его голос доносился словно издалека. Еще секунда — и Эрнест крепко прижал Мейбл к своей груди.
— Теперь я твоя жена, так возьми же меня, — прошептала Мейбл, слыша, как бешено бьется его сердце.
Неловкими пальцами она сдернула платье, и оно, мягко шурша, соскользнуло вниз. Переступив через ворох шелка, Мейбл шагнула вперед, оставшись лишь в белоснежном кружевном белье и белых чулках с подвязками.
В немом восхищении Эрнест уставился на нее.
— Ну что же ты? — робко прошептала она. — Я твоя, возьми меня. Чего же ты ждешь? Или уже передумал? — В глазах ее снова блеснули слезы.
Ни слова не говоря, Эрнест притянул ее к себе. Он тяжело дышал.
Страстный поцелуй опалил ее уста, казалось, еще миг — и она растает в его руках подобно воску в пламени свечи. Огонь желания охватил обоих, и прошлое перестало существовать, ушло в небытие. Мейбл и сама не поняла, как очутилась в постели. Разум отказывался повиноваться ей. Она задыхалась, чувствуя на себе тяжелое тело Эрнеста и отвечая на жадные поцелуи. Водоворот страсти закружил Мейбл, и последние сомнения оставили ее.
