– А теперь вы должны пройти рентген, мисс Эштон, – сказал доктор. – Я понимаю, вам доставляют мучение сотрясение мозга и сильные ушибы, но мы должны все проверить. Вы согласны?
– Да. Благодарю вас.
Она ухватилась за слова доктора о том, что Кин находится в хороших руках. Он всегда был здоров и в хорошей физической форме. Многие люди прошли через операции. Кин должен встать на ноги, это только вопрос времени. И как только он поправится, она скажет ему, что они могут планировать свадьбу. Правда состояла в том, что она не сможет без него жить. Они должны быть вместе и максимально постараться сделать их совместное будущее хорошим. Ради Зои, ради их самих.
Николь приняла успокоительное. Она должна была освободиться от собственной боли, унять постоянную тревогу хотя бы на время, пока не сможет пойти и увидеть Кина собственными глазами. Последняя ее мысль перед тем, как уснуть, была:
Глава шестнадцатая
Кин услышал голос матери, говорившей по-испански. Она рассказывала о том, в какие игры она играла с Зоей, каким творческим воображением наделен этот ребенок, какая Зоя милая, умная и красивая. Кину казалось, что что-то неправильно, и он пытался понять, что именно. Но его сознание было словно укутано в плотный ватный кокон, а мать все продолжала восторгаться своей чудесной внучкой.
Но ведь она видела только фотографии Зои, внезапно подумал Кин, и эта вспышка памяти открыла путь другим воспоминаниям. Автомобильная авария. Николь без сознания, ее голова в крови. Глаза Кина широко распахнулись. Он в больнице, опутанный какими-то трубками. Его мать сидит возле его кровати.
– Madre, – прохрипел он. Голосовые связки словно заржавели от длительного молчания.
Прежде чем он сумел сказать еще что-то, его мать буквально подскочила на своем стуле.
– Ты пришел в себя! Слава тебе, Господи! – воскликнула она. – Я умоляю тебя, Хоакин, не двигайся. Я должна сходить за доктором.
Она уже было направилась к двери, но остановилась, услышав, как он произнес самое важное для него слово: «Николь…»
– Она в порядке. – Мать снова подошла к нему. – Ее держали здесь только двое суток, чтобы понаблюдать после сотрясения мозга и быть уверенными в том, что в раны на голове не было занесено никакой инфекции. Она дома уже несколько дней. А теперь лежи, пожалуйста, спокойно, пока я схожу за доктором.
Несколько дней?
Облегчение оттого, что с Николь все более или менее в порядке, перешло в волнение по поводу его собственного состояния. Что с ним? Как долго он здесь находится?
Эвита вернулась в сопровождении доктора. Тот проверил какие-то показания, задал несколько вопросов, проверяя память пациента и его способность мыслить. Оказалось, что после операции он находился в коме. У Кина сломаны ребра, проткнуто легкое, но он действительно побывал в хороших руках, раз вышел из этого состояния без осложнений.
Вошел санитар и отрегулировал больничную кровать Кина так, чтобы он смог удобно сесть. И тут он увидел на прикроватной тумбочке голубую бабочку. Что это? Он же не забыл про серебряную цепочку – просто он был ранен и не смог сам отдать ее Зое!
– Как она здесь оказалась?
– Зоя настояла на том, чтобы принести ее сюда. Чтобы ты поскорее выздоровел, – ответила мать с улыбкой.
Напряжение чуть ослабло.
– Ваши дочь и невеста – постоянные посетители здесь, – заметил доктор.
Невеста?
– Ой! – воскликнула Эвита и снова вскочила. – Я обещала Николь сообщить, когда ты очнешься.
– Так сообщи, Madre, – горячо попросил Кин, желая поскорее удостовериться в том, что Николь изменила свое решение не выходить за него замуж.
То, что Николь навещала его в больнице и приводила с собой Зою, очень обнадеживало. А может быть, она просто уступила желанию Зои увидеть своего отца? Она могла назваться его невестой просто для того, чтобы ее беспрепятственно пропустили к нему. Кин просто не мог поверить, что Николь могла так быстро изменить свое решение.
Доктор сказал санитару, чтобы Кину принесли легкий обед, и ушел, удовлетворенный тем, что его пациент вышел из комы без осложнений.
Мать вернулась в бурном возбуждении.
– Я не могла связаться с Николь – забыла о вечерних занятиях в школе танцев. Но я попросила Линду передать ей. Думаю, Николь навестит тебя завтра утром, Хоакин.
– А сейчас вечер? – спросил он. Искусственное освещение больничной палаты не позволяло определить время суток.
– Да, дорогой, и Николь придет домой не раньше половины одиннадцатого. А это слишком поздно, чтобы прийти сюда.
– Ты встречалась не только с Зоей, но и с матерью Николь?
– Конечно. Полиция сообщила каждой из нас об аварии – о том, что они догоняли угнанный автомобиль и вор, мчась на красный свет, врезался прямо в твою машину. Мы обе поспешили сюда, в больницу, и познакомились в комнате ожидания. Я должна сказать, что Линда была очень добра, поддерживала меня здесь и пригласила домой, чтобы я увиделась с внучкой.
– Николь тоже радушно приняла тебя? – Эвита услышала сомнение в его голосе.
– Николь не возражала, Хоакин, – после некоторого колебания осторожно ответила она. – Да и встречались мы с ней лишь мимоходом, когда она приходила сюда, чтобы сменить меня возле твоей кровати.
Кин посмотрел на голубую бабочку – его подарок возвратился к нему. Или же таким образом судьба замкнула круг, сведя вместе всех троих – Николь, Зою и его самого – на всю оставшуюся жизнь? Он не узнает этого, пока Николь не придет навестить его… если придет.
Николь остановилась возле палаты Кина, куда его перевели сегодня утром, и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Несколько последних дней, проведенных в ужасной неопределенности, открыли ей истину – за этой дверью находился ее любимый и единственный. Ей нужно просто войти в эту дверь и сказать ему, что она рада выйти за него замуж.
Она еще раз глубоко вдохнула и открыла дверь.
В ожидании Николь все ощущения Кина болезненно обострились. Звук открываемой двери отозвался в его ушах звучанием цимбал, а сердце пустилось вскачь, когда она вошла.
Так было и в тот раз, когда он впервые увидел ее в банке, где они оба работали семь лет назад. Длинные темные вьющиеся волосы придавали Николь волнующую чувственность. Зеленые глаза, затененные густыми ресницами, словно бросали вызов мужчинам. Идеальной формы рот с полными губами таил в себе обещание неземного наслаждения…
Это была его женщина… Он знал это тогда, знал и сейчас. Кин позволил ей уйти пять лет назад, но ему так и не удалось забыть ее. Он никогда и ни с кем не чувствовал себя таким живым. Он хотел ее, она была нужна ему, а значит, он должен вернуть ее.
