Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Кларианка обдала его удивленным взглядом огромных фиолетовых глаз с кошачьими зрачками, затем на мгновение задумалась и гордо кивнула.
– Понятно. – После чего все так же гордо и даже величественно прошествовала по холлу тренировочных покоев и вышла наружу. Землянин проводил ее взглядом, потом повернулся к стражнику и несколько мгновений разглядывал его, буквально прилипшего взглядом к только что затворившимся дверям. Наконец, не выдержав, он щелкнул пальцами у него перед носом.
– А?! – вздрогнул тот.
– Кузьмич, – коротко представился Андрей, протянув стражнику сжатый кулак. Тот расплылся в улыбке. Не то чтобы он не знал, как зовут того, кто сейчас стоял перед ним, но подобное официальное представление переводило их отношения из официальных в… ну такие… приятельские. А кому не лестно быть в приятельских отношениях с, почитай, легендой поселения.
– Окловк, – в ответ представился стражник. – Рад знакомству.
– Взаимно, – кивнул Андрей. – Я вот чего хочу спросить, Окловк: а чего это все вокруг кларианку леди называют?
7
– А ты уверен, что она не «подстава»? – задумчиво произнес Гравенк. Андрей, с оханьем, перевернувшись на полке[3], очередной раз задумался. Он тоже рассматривал подобный вариант. Ну, после того, как мозги немного пришли в порядок и он смог еще раз, уже спокойно, оценить все произошедшее с ним два дня назад.
– Нет, не уверен, – после короткой паузы отозвался землянин, – да и как тут быть в чем-то уверенным, если ни хрена не известно? Ни кто напал, ни на кого напали, ни почему так и с этим оружием… Но в версию о том, что на меня напали для того, чтобы подвести Эстилен поближе ко мне, – не слишком верю. Меня действительно хотели убить и действительно бы убили, если бы не мой дурацкий заход с комбезом. – Он покосился на огромный синяк, ставший уже не синим, а желто-черным, и страдальчески сморщился. Лечебные формы хасса очень сильно ускоряли заживление, но совершенно убрать боль были не способны. Вернее, не так – способны, но ненадолго. А для процесса заживления частое использование подобных форм хасса было не айс. Каждая форма подстегивала метаболизм на определенный период, и пока ее действие не заканчивалось, лучше было бы воздействие не повторять. Либо пользоваться другими средствами. Такими, например, как баня.
– А что, о том, что ты купил новый комбез, никто узнать не мог?
– Ну, Кут божится…
– Кут может божиться о чем угодно, – прервал его Гравенк, – но он сам не уверен, что никому об этом не говорил. К тому же он мог где-то просто поворчать, побурчать, ругнуться, хоть ты это не говоришь, но я уверен, что с ценой ты его сильно нагнул, – усмехнулся бывший лидер «Ливнис». – Впрочем, я уверен, что он уже отбил все затраты и нехило наварился. Продать девять комплектов по сороковнику…
Андрей вытаращил глаза, а потом восхищенно выдохнул:
– Вот ведь жук! А мне он сказал, что у него всего шесть комплектов и что он выставил их по тридцать шесть тысяч кредов.
– Ну, по какой цене он их выставлял – я тебе точно не скажу. Не приценивался. Сам помнишь, у нас в последнее время много других проблем было, нежели покупать такие жутко дорогие вещи. Но насчет шести… тут он не соврал. Еще четыре он выкупил у соседей. В представительствах других компаний. Тем же вечером, когда ты устроил нам этот твой «Медуведь пришел»… – Тут Гравенк хохотнул. – Да уж, учудил ты… то есть мы – знатно.
– Все равно жук, – пробурчал Андрей и снова осторожно повернулся на полке́. Синяк болел нещадно, и он никак не мог подобрать позу, при которой болело бы хотя бы чуть-чуть поменьше. Может, не надо было устраивать баню? А-а-а, какая разница – и так болит, и эдак!
Баню Андрей обнаружил случайно. И произошло это из-за того, что после смерти Пангрима совет поселения скинул на него обязанность регулировать доступ в его тренировочные покои. Сделано это было под маркой того, что «все равно ты и твои люди тут больше всех из жителей торчите – вот и приглядишь пока». Впрочем, оспорить это утверждение все равно было невозможно, ибо так оно все и обстояло на самом деле. Поэтому Андрей смирился. Тем более, эта головная боль повисла на нем только до ухода команды в рейд или выставления собственности Пангрима на торги. Ну, в зависимости от того, что произойдет раньше. Жены у покойного (как, кстати, и у большинства мужчин в Коме) не было, дети здесь не рождаются, а завещания он никакого не оставил. Так что собственность отходила поселению, которому она в этом виде была не особенно нужна. Потому – только торги… Вот он на следующий день после всего произошедшего и приперся с инспекцией того, чего там еще у Пангрима есть. И за очередной дверью, из числа тех, в которые он раньше никогда не заходил, обнаружил вход в нечто вроде реабилитационного центра. А как еще можно назвать помещение с массажными столами, камерами инфракрасного нагрева, парой простеньких медкапсул и некоторым другим оборудованием? И вот в дальнем углу этого помещения, за коротким коридорчиком, обнаружилась довольно просторная парилка. То есть, возможно, это помещение имело и еще какое-нибудь назначение, висели там на стенах какие-то непонятные аппараты, но сам Андрей однозначно идентифицировал его как парилку. И… решил, так сказать, тряхнуть стариной.
Нет, дома, на Земле он особенным любителем бани не был. Так, время от времени за компанию. Но очень нерегулярно. А вот тут раз – и торкнуло… Так что баню протопили, в большой комнате, в которой было установлено всякое дополнительное оборудование – сдвинули все к стенам, массажные столы накрыли вместо скатертей простынями, из холла притащили несколько диванчиков, а из кабинета Пангрима пару больших, удобных кресел и… объявили в команде «особенную помывку, традиционную для тех мест, откуда родом лидер» для всех желающих присоединиться.
– А как мужики приняли кларианку?
– Да нормально, в общем… Девушка, конечно, не красавица по здешним стандартам – тоща больно, как выразился Тушем, но все при ней. Да и ведет себя как королева… Ну да леди, они, почитай, все такие…
Андрей согласно кивнул головой. Как выяснилось, «леди» – это не столько уважительное обращение к женщине, сколько… ну, наверное, можно обозвать это неким отнесением к определенной категории. Маркером, так сказать. Подобным образом именовали тех представительниц женского пола, которые, во-первых, появились в Коме по собственному желанию, а не как «мясо» с тюремных бортов, и, во-вторых, зарабатывали не «передком». Впрочем, солидная доля уважения в этом обращении так же, несомненно, присутствовала… А в случае с кларианкой, кроме того, на подобное отношение работали еще три фактора – она владела хасса, была «чистокожей» и… бродником. Поэтому если по поводу тех женщин, которые соответствовали только двум, вроде как основополагающим критериям, еще могли встречаться какие-то частные разногласия, то за неуважение к соответствующей всем базовым критериям женщине-броднику любой, проявивший хоть какое-то неуважение, практически стопроцентно нарывался на серьезные неприятности. Как бы на самом деле к этой женщине ни относились товарищи. И как бы вольно она ни вела себя сама. Хоть со всей командой спала – она этим не зарабатывает, и точка!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
