Теперь он стоял в дверях спальни и смотрел ей в глаза.
– Вставайте, – сказал он. – Все это одно притворство – ваша болезнь. Только голову мне морочите. Одевайтесь.
На мгновение стало тихо. Потом она поднялась и встала у постели, натянув на плечи тонкую шаль и опершись на спинку кровати, чтобы не упасть.
– Нет! Нет! – взмолилась она, и голос ее зазвенел от ужаса. – Вы не можете так поступить, не можете! Муж убьет вас, дьявол, злодей бесчеловечный!
Ее начал душить приступ кашля.
– Одевайтесь, – повторил он.
В изнеможении она прислонилась к кровати, тяжело дыша.
– Подождите! – сказала она. – Я вас обманула. У меня есть немного денег. О них ни одна живая душа не знает – я никому не говорила, даже мужу. Потому что если бы он узнал, то и их проиграл бы. Я спрятала их, мои последние жалкие гроши, на самый крайний случай, такой, как сейчас. Я молилась, чтобы случай этот не настал. Но ваша взяла, вы меня доконали.
Старик не двигался, подозревая, что она просто водит его за нос.
– Покажите, где вы спрятали деньги, – велел он.
– Подойдите к камину, – сказала она, – и под решеткой нащупайте незакрепленную плитку. Медленно покачайте ее туда-сюда, пока она не окажется у вас в руках. Пошарьте в углублении, и наткнетесь на деревянную шкатулку. Деньги там.
Старик с сомнением пожал плечами, но последовал ее указаниям и, опустившись на колени перед камином, нашел плитку, о которой говорила женщина. Он пошевелил ее, и плитка сразу отошла. Издав удивленный возглас, старик сунул в углубление руку и извлек деревянную шкатулку.
– Смотри-ка, не обманули, – пробормотал он. – Как она открывается?
Он вертел шкатулку в руках.
– Дайте мне, – попросила она дрожащим голосом. – У меня есть ключик.
Он вошел в спальню. Некоторое время женщина возилась с замком.
– Наверное, замок заклинило, – заговорила она, но, вдруг сообразив, в чем дело, в ужасе закричала: – Боже милостивый! Замок сломан, шкатулку вскрыли. Там нет денег. Украли!
Ее крик потонул в истошном, яростном, визгливом вопле старика.
– Врунья! – вопил он. – Там отродясь не было никаких денег! Вздумала со мной шутки шутить? Так я тебе и поверил! Врунья, врунья!
– Клянусь, я сказала вам чистую правду! – в ужасе проговорила она. – Наверное, муж нашел тайник и украл деньги!
Побагровев, старик выскочил из спальни, потрясая кулаком в воздухе.
– Вон отсюда! На улицу! – орал он. – Все, точка! Сию же минуту убирайся! Я тебя силком выставлю… За сыном только схожу.
Он распахнул дверь и с грохотом захлопнул ее за собой. Лежа в полном изнеможении поперек постели, она слышала, как он тяжело топал вниз по лестнице. Но на полдороге его, похоже, остановили, потому что раздался шум голосов – кто-то спорил, кричал, но потом вдруг наступила тишина.
– Что такое? – закричала она. – Что случилось?
На лестничной площадке послышались легкие шаги, затем дверь вновь открылась, и в комнату вошел мужчина в наглухо застегнутом пальто. Кепка была сдвинута на затылок, а вокруг шеи повязан шарф из грубой шерсти. Мужчина вошел на цыпочках, с улыбкой на лице.
– В чем дело? – спросил он. – Я слышал, как ты кричишь, когда поднимался по лестнице. Как твой кашель, не хуже?
Ответом ему были лишь потоки слез.
– Ты украл мои деньги, – всхлипывала она. – Ты, как вор, забрал их, не сказав мне ни слова, и удрал из дома. Теперь у нас ничего нет, ничего! Он был тут и угрожал мне. Это конец. Теперь нас вышвырнут на улицу!
Мужчина все улыбался, в глазах у него плясали веселые огоньки.
– Да, я взял деньги, – ответил он. – Я вор, я украл их. Но разве ты меня не простишь?
Он услышал, как она вздохнула и беспокойно зашевелилась в постели.
– Что ты с ними сделал? – устало спросила она.
– Я взял их уже несколько недель назад, – признался он. – И сыграл в лотерею.
Радостно потирая руки, он слушал ее причитания.
– Ты сумасшедший! – говорила она. – Совсем потерял голову. Неужели ты не понимаешь, что без этих денег нам конец, хоть ложись и помирай?
– Понимаю. Я поставил на удачу – и проиграл. Теперь уже ничего не поделаешь. Я только что говорил внизу с нашим стариканом. Сегодня мы еще можем переночевать, так что пока ни о чем не думай. Завтра, глядишь, что-нибудь и подвернется, кто знает?
Он заглянул в дверь спальни и рассмеялся.
– Ты неисправим, – сказала она. – Неисправим.
– Знаю, – ответил он. – Но ты же не против? Ты же не хочешь, чтобы я стал другим?
Кажется, он заставил ее улыбнуться, потому что она сказала:
– Нет, я бы ни на кого тебя не променяла.
Он снова вернулся в комнату и остановился, глядя по сторонам, словно не узнавал свое жилище.
– Знаешь, что? – предложил он. – Давай поиграем в одну игру. Пофантазируем. Надо же как-то провести вечер. Есть нам нечего, кроме черствого хлеба, да и спать холодно, так что не особенно повеселишься. Поэтому мы притворимся, что выиграли в лотерею, – и я расскажу тебе про все, что бы мы тогда сделали.
Он склонил голову набок в ожидании ответа.
– Ты совсем мальчишка, – сказала она. – Просто дитя малое.
– Ну и ладно, – сказал он. – Но тебе все равно придется выслушать мой рассказ.
Он на цыпочках прошел через комнату и распахнул настежь окно. Выглянул наружу и покивал кому-то на улице. Потом отступил и прислушался – женщина в спальне ничего не заметила. Тогда он открыл дверь на лестницу и стал ждать.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Да вот думаю, с чего начать рассказ, – ответил он.
Говоря это, он отошел от двери и, приложив палец к губам, впустил в комнату с полдюжины человек. Они вошли тихо, предварительно сняв ботинки, и в руках у всех были какие-то коробки. А он, прохаживаясь среди них, начал жестами раздавать указания, но при этом все время быстро говорил, обращаясь в сторону спальни.
– Думаю, начать надо бы с огня, верно? – спросил он и показал на камин – один из пришедших тут же присел на корточки и принялся складывать туда поленья, уголь и бумагу, к которой поднес спичку. – Да, начнем с огня. Скоро он разгорится, по потолку запляшут тени, и в комнате станет тепло-тепло. Но ведь огонь в камине – признак роскоши, поэтому мы с тобой захотим избавиться от старой рухляди и обставить комнату по-новому.
Пока он это говорил, люди, следуя его указаниям, вынесли на лестничную площадку шаткий стол и стулья, жалкую скамью, буфет и рваный матрац и быстро, словно по волшебству, стали вносить все то, о чем он ей между тем рассказывал.
