А Алексей, выйдя на улицу, не стал дожидаться никакого такси, а двинулся пешком. Он был зол и разгорячен. Шагая вперед, он думал о том, как легко может рухнуть то, что казалось незыблемым. И главное – как скоро! В один миг! Миг непонимания…
Он не думал о будущем, о том, как станет относиться к этому конфликту спустя время – хотя бы через неделю. Он так далеко не загадывал. Его волновало здесь и сейчас. А здесь и сейчас не было ИХ, был он, Алексей, и она, Александра. Со своим характером, своим мировосприятием, своими принципами. Своими координатными плоскостями. Сейчас эти плоскости не пересекались – у них не было общих точек.
И когда через три дня Гущин шел по стеклянному коридору вместе с Зинченко и увидел кабину авиалайнера, где сидела Александра, то она тут же отвернулась.
Зинченко наблюдал эту сцену краем глаза, со стороны, и никак не прокомментировал. Он не знал, что произошло между влюбленными, но догадался, что некая размолвка. И почему-то Леонид Саввич ощутил, что расстроился из-за этого…
Но впереди был новый совместный рейс, обычный и в то же время нет: в последний момент выяснилось, что вместе с ними летит крупный чиновник по фамилии Петрицкий. Из-за него пришлось задержать рейс. Зинченко подобных задержек не любил, равно как и крупных чиновников, мнящих себя на голову выше всех остальных людей и откровенно плюющих на них. Но спорить было себе дороже, и Зинченко прошел в кабину, решив не обращать ни на что внимания.
Салон уже был полон, и пассажиры нервничали – смотрели на часы и поглядывали в окна.
– Девушка, мы когда полетим уже? – обратился один из пассажиров к проходившей по салону Вике.
– Не волнуйтесь, скоро, – улыбнулась та на ходу.
Она заглянула в кабину пилотов и подала кофе Зинченко.
– Может, и вам чего-нибудь хочется? – спросила она у Гущина, улыбаясь еще шире.
– Нет, – привычно отказался Алексей.
Неожиданно за окнами начали переливаться синие и красные огни, и появилась машина с мигалками.
– Наконец-то! – плохо пряча раздражение, пробурчал Зинченко. – Диспетчер, команда на вылет!
В салоне бизнес-класса появился Петрицкий в сопровождении помощника. Он шел вальяжно, оттопырив нижнюю губу, и во взгляде его читалось полнейшее равнодушие к окружающим. Он занял место, развалился поудобнее и пальцем поманил к себе Вику.
– Коньяку дайте мне.
– Напитки пассажирам мы подаем после взлета, – ответила Вика.
– Коньяку принесите, – настаивал Петрицкий.
– Сейчас нельзя. Взлетим, и я принесу, – Вика улыбалась, сохраняя доброжелательность.
В разговор встрял помощник:
– Вы не знаете, кто это? Газеты не читаете, телевизор не смотрите?
– Минутку… – Вика решила не брать на себя ответственность и посоветоваться с Зинченко.
Она заглянула в кабину пилотов.
– Там этот… Коньяку требует, – поморщившись, сообщила она.
– Ну, налей, пусть подавится, – отозвался Зинченко и повел самолет по полосе.
Вика прошла по салону бизнес-класса, проверяя ремни и заметила впереди дым. Это Петрицкий закурил прямо в салоне. Вика бросилась к нему и, изо всех сил стараясь проявлять любезность, произнесла с нажимом:
– Пожалуйста, не курите. В самолете нельзя.
– И что, вы меня высадите? – с вызовом спросил Петрицкий.
В салоне за спиной Вики неожиданно вырос Андрей.
– Потушите, пожалуйста! – требовательно обратился он к Петрицкому. – Этого требуют правила полета.
Петрицкий отвернулся, снова затянулся и демонстративно выпустил в воздух столб дыма.
– Какие еще правила? Он о чем вообще? – раздраженно бросил он помощнику.
– Давай проходи, – обратился помощник к Андрею и толкнул его.
Андрей побледнел. Он всегда бледнел, когда другие краснели – такая особенность нервной системы. Обычно его трудно было вывести из себя, но сейчас этот хам оскорблял Вику, оскорблял пассажиров в салоне, его самого – оскорблял весь экипаж своим развязным поведением. Андрей никогда никого не унижал, считал недостойным, но и себя унижать не позволял. Он резко отшвырнул помощника Петрицкого в сторону. Чиновник вскочил на ноги и схватил его за грудки. Белоснежный накрахмаленный воротничок смялся и затрещал.
– Ты что, оборзел, сопляк? – хмельным взглядом глядя на Андрея, занес над ним жирный кулак Петрицкий.
Андрей в мгновение вывернувшись из рук помощника и повторил, глядя прямо в глаза Петрицкому:
– Вы нарушаете правила!
Петрицкий изо всех сил ударил его кулаком в нос. Брызнула кровь. Андрей упал…
Самолет уже сворачивал на взлет, когда в кабину буквально влетела Вика и с расширившимися глазами закричала:
– Леонид Саввич, там ЧП!
Из-за плеча Вики выглянул Андрей и потянул ее из кабины. Зинченко бросил взгляд на пол. На нем виднелись пятна крови – это капало из носа Андрея, тот зажимал его рукой.
– Все в порядке, – сказал он.
Алексей Гущин, вмиг все поняв и оценив, встал со своего кресла.
– Стажер Гущин, оставаться на месте! – приказал Зинченко. – По инструкции пилот не может покидать кабину.
– А если это провокация захвата самолета? – из-за плеча спросил Алексей.
– Я запрещаю! Стажер! – повысил голос Зинченко.
Гущин как будто не услышал. Он проследовал в салон бизнес-класса и подошел к Петрицкому и его помощнику. Те листали документы и переговаривались о чем-то своем как ни в чем не бывало.
– Мужики, по-человечески прошу, не надо, – обратился он к обоим.
– Вы кто? – спросил Петрицкий, оторвавшись от бумаг.
– Второй пилот.
– Вы извозчик, – прокомментировал Петрицкий. – Идите и везите. Просит он…
Гущин секунду подумал, потом взял дымящуюся сигарету из рук Петрицкого и загасил ее в рюмке коньяка. Помощник тут же вскочил, толкнул Гущина и попытался его ударить. Гущин увернулся и нанес свой удар, от которого помощник растянулся в проходе. Петрицкий поднялся и схватил Гущина за китель. Алексей решил не останавливаться на достигнутом и врезал еще и Петрицкому по физиономии.
Драка была тесной, уродливой. Пассажиры и не думали в нее вмешиваться. Многие достали мобильные телефоны и увлеченно снимали происходящее на камеру…
Петрицкий схватился за лицо и стал громко материться. Его помощник вскочил на ноги и бросился на помощь. Но Петрицкий, не открывая лица, лишь молча ткнул пальцем в Алексея. Его прислужник стал надвигаться на Гущина, Алексей вскинул ногу и коротко выбросил ее вперед. Помощник издал гортанный звук и снова рухнул…
Зинченко услышал крики в салоне и включил монитор на панели управления. На мониторе появилось изображение бизнес-класса и драки. Леонид Саввич скрипнул зубами и проговорил в микрофон:
