Ответа не было.
– Стажер Зинченко! – повторил тренер требовательней.
Смирнов увидел две переминающиеся ноги в кроссовках, а затем послышался недовольный скрипучий голос:
– Здесь я…
Михаил Павлович улыбнулся. Он поднял голову и увидел хмурое лицо Зинченко. Еще бы ему быть довольным! Из командиров экипажа – в стажеры! Но Смирнов знал: Шестаков сделал все, на что был способен, а в «Аэрофлоте» понимали толк в классных летчиках, так что Леониду Саввичу в стажерах ходить недолго.
– Стажер Гущин! – выкрикнул тренер.
И снова произошла заминка. Смирнов подошел поближе, вгляделся…
Ну, конечно, стажеру Гущину было не до этого: он самозабвенно целовался с Александрой, повернувшись к тренеру боком. Смирнов покачал головой – никого не боится, шельмец! Как хорошо он сделал, что несколько месяцев назад отстоял его перед Зинченко! Тогда они казались непримиримыми врагами, а сейчас лучших друзей среди летчиков не найти.
Гущин закончил поцелуй и громко произнес:
– Здесь!
– Пилот Кузьмина!
Ответа снова не было. Но теперь виной тому был сам тренер, совершивший оплошность.
– А, черт! – спохватился он. – Пилот Гущина!
– Здесь!
Смирнов увидел сияющее лицо Александры. Неделю назад они поженились с Гущиным, и это, без сомнения, была лучшая пара среди летного состава. И не только потому, что других летчиков-супругов в авиакомпании просто не было.
– На канаты! Пошли! – скомандовал тренер.
Смирнов отошел, мысленно пожелав им счастья.
Стажеры бодро лезли по канатам вверх. Зинченко мялся на земле у каната.
– Ох, ребята, вот сейчас точно будет стыдно… – покачал он головой Леонид Саввич.
Он никак не решался взобраться на канат, потому что не делал этого уже бог знает сколько времени и боялся сейчас выглядеть посмешищем в глазах этих сильных, уверенных, а главное – молодых людей.
С соседнего каната ему ободряюще крикнул Гущин:
– Стажер Зинченко, вы же стрейтэджер! Смелее, Аэрофлот! Штурвал на себя!
Зинченко чертыхнулся и полез по канату…
