— Военный совет, товарищ нарком, объявил по флоту о нападении Германии, я потребовал от моряков стойко отразить удар врага. А вообще-то, Николай Герасимович, — уже не по-уставному добавил Трибуц, — немцы не застали нас врасплох, и потерь мы не понесли. Атаковать линкор «юнкерсам» не удалось.
Нарком ВМФ похвалил комфлота, но потребовал и впредь встречать врага во всеоружии.
— Никакой пощады немцам, понял?..
Он был доволен, что в Таллине и Либаве, на полуострове Ханко, в Севастополе и Одессе, Измаиле и Пинске, в Полярном и на полуострове Рыбачий — всюду командиры оставались на местах, поэтому сумели сразу же приступить к военным действиям. Важно и то, что враг пока не потопил ни одного советского корабля или судна. Кузнецову это стоило немалых усилий. Он перебрал в уме события не столь уж давнего времени. Еще в марте Сталин озабоченно сказал ему, что, как ему доложили, в Констанце появились «карманные» подводные лодки.
— Таких лодок в Румынском флоте нет, — заявил Николай Герасимович.
— Что вы хотите сказать? — насупился вождь, и, хотя в его голосе прозвучали стальные ноты, нарком ВМФ сделал вид, что ничего такого не заметил.
— Вас кто-то плохо информировал.
— И все же вы проверьте, потом доложите мне, — произнес Сталин.
Кузнецов вызвал к себе своего заместителя по кораблестроению и вооружению адмирала Галлера и начальника разведуправления ВМФ капитана 1-го ранга Зуйкова и ввел их в курс дела.
— У Румынии никаких «карманных» подводных лодок нет, — заявил Зуйков. — Они не строили их и пока не строят.
— И по моим данным в Румынии нет таких лодок, — подал голос Галлер. — Наверное, армейские разведчики что-то напутали.
Нарком ВМФ не стал звонить Сталину или проситься на прием, а послал ему и члену Главного военного совета ВМФ Жданову документ, в котором сообщал, что по проверенным данным в Констанце «имеется три торпедных катера с двумя торпедными аппаратами». Он высказал мысль, что эти катера, по-видимому, и приняли за «карманные» подводные лодки.
Наутро наркома вызвали в Кремль.
— Вопрос о «карманных» подводных лодках будем считать исчерпанным, — сказал Сталин. — Я просил вас подготовить мне справку о том, где и сколько строится в Германии подводных лодок. Что-нибудь сделать успели?..
Перед этим из разных источников в наркомат поступили сведения о том, что немецкие подводные лодки в разобранном виде транспортируются на Черное море через Югославию и Румынию. Так ли это? И через несколько дней Кузнецов уведомил вождя, что эти сведения подтвердились. Член делегации СССР на международной конференции по вопросам морского судоходства на Дунае капитан 2-го ранга Беляков видел в Галаце две немецкие подводные лодки в собранном виде: одну — на плаву, другую — в доке. «В настоящее время по донесению нашего источника из Варны, — писал нарком ВМФ Сталину, — эти подводные лодки находятся в бухте Анастасис в Бургасском заливе, что показывает их полную готовность».
— Это не праздный вопрос, — вновь заговорил Сталин. — Подводные лодки — мощное оружие борьбы на море, и нам с вами важно знать, сколько их производит Германия, наш вероятный противник.
— Мы собрали сведения за февраль этого года, — сказал нарком.
— И что же выяснилось? — оживился Сталин.
Кузнецов отметил, что в Германии лодки строятся почти на всех крупных судоверфях. Стапельные места для субмарин: Вильгельмсхафенн — 9 мест, Бремен — 22, Гамбург — 87, Киль — 30, Данциг — 20. Всего 118 мест, допускающих постройку одновременно столько же подводных лодок.
— Что же имеет Германия на сегодня? — Сталин двинул бровями.
— На конец сорокового года в Германии построено сто пятьдесят девять лодок, — подчеркнул нарком ВМФ. — Если к ним приплюсовать те лодки, которые уже находятся в строю, будет двести тридцать. А если учесть их потери за тридцать девятый и сороковой годы, то в военно-морских силах Германии находится сто девяносто пять подводных лодок плюс те, что строятся сейчас, сто восемнадцать единиц. Солидное количество!
Заложив пальцы за ремень, Сталин долго молчал, о чем-то размышляя, потом спросил, сколько подводных лодок у нас в строю?
— Двести двенадцать!
— Выходит, у нас меньше? — Сталин был явно разочарован этим обстоятельством. Он взял со стола папиросы, вынул из пачки одну, хотел было прикурить, но сломал и бросил в пепельницу. — Надо нам форсировать строительство лодок!
— Вчера я получил еще одно любопытное донесение, — продолжал Кузнецов, раскрывая папку. — По данным нашего военно-морского атташе в Турции, третьего февраля в восемь утра шесть турецких подводных лодок вышли в Черное море. Цель выхода нам пока не ясна, но штабу Черноморского флота я дал указание проследить за передвижением этих лодок. И еще. — Нарком вынул из папки листок и зачитал: — Наш источник в Болгарии доносит, что в Бургас прибыли германские морские офицеры-артиллеристы для установки на побережье Дальнобойных орудий. А в порту Варна ведется строительство зенитных батарей. Полагаю, что немцы и в Болгарии ведут подготовку к войне.
Сталина, видно, задели эти слова. Он взглянул на Кузнецова и голосом, не терпящим возражений, сказал:
— Меня предупреждать не надо, я и сам знаю, что делается у наших границ. Для себя сделайте вывод. У Германии есть не только подводные лодки, но и линкоры, и крейсера, и эсминцы. Так что в случае войны нашему флоту будет с кем потягаться.
«Мне это известно не меньше, чем вам», — едва не вырвалось у наркома.
— Ничего нового не добавилось к трагедии с румынской канлодкой? — вдруг спросил Сталин.
— Пока ничего…
Канонерская лодка «Лепри Ремус», несшая постоянный дозор на подступах к Сулину, в 23 часа 11 января 1941 года взорвалась на своем минном заграждении и затонула северо-западнее Сулина. Спасена была вся команда, кроме одного матроса. «Ввиду возможности провокационных сообщений о гибели на наших минах, — писал на имя Сталина нарком ВМФ, — докладываю — ни в районе Дунайских гирл, ни в других районах Черного моря наших минных заграждений не ставилось, а следовательно, не могло быть случая дрейфа сорвавшихся с якорей мин в румынскую сторону».
В январские дни сорок первого года нарком ВМФ принимает необходимые меры, чтобы усилить Балтийский и Северный флоты. Так, в связи с необходимостью усиления флотов западных морских театров в изменение доклада от 15 ноября 1940 года (в нем Кузнецов просил разрешения перебросить несколько подводных лодок на Тихоокеанский флот) нарком просит разрешения не перебрасывать в этом году крейсерские подводные лодки на Тихий океан, а оставить их на Севере, подлодки же типа «С» (четыре единицы), предназначавшиеся ранее для Севера, оставить на Балтийском флоте.
У Сталина на этот раз вопросов не возникло, и замысел наркома ВМФ он одобрил.
На заседании Главного военного совета ВМФ Кузнецов поставил вопрос об изменении формы одежды в береговой обороне и авиации ВМФ. Существующая форма демаскировала личный состав и не была приспособлен к действиям в береговых условиях. Кузнецов и Жданов направили Сталину документ, в котором просили ввести для личного состава береговой обороны форму одежды и знаки различия, установленные в артиллерии Красной Армии, то же самое сделать и для авиации ВМФ, а для отличия авиации и береговой обороны ВМФ от таких же войск Наркомата обороны знаки и эмблемы на петлицах сделать на фоне якоря.
