— Паола… — Его голос сохранял спокойствие, но глаза тронула золотистая поволока. От этого взгляда сердце начало неистово колотиться. Даже если бы она очень захотела, не смогла бы сейчас отвернуться.
— Паола, я прошу извинить меня за поведение на прошлой неделе. Мне очень жаль.
— Есть основания сожалеть. — Она совсем не сердилась на него. Напротив, ей хотелось, чтобы он ее поцеловал.
Мэтт откинул назад волосы нервным жестом.
— Я… ох… я не знаю, что меня толкнуло.
— Думаю, знаешь, — проговорила она, не сводя глаз с его губ. — Ты просто ревновал.
Он тяжело сглотнул.
— Я не ревновал.
Ей нравилось видеть его неуверенность в себе, смятение. Внешне он становился доступнее и даже… трогательнее. Почему сейчас он ее не поцеловал? Ведь хотел же! Она облизнула губы, а он проследил за движением кончика ее языка.
— А я думаю, ревновал. Во всяком случае, мне бы хотелось этого. Это означает, что ты неравнодушен ко мне.
— Конечно, ты мне нравишься, — сказал он, немного откинувшись назад. — Вообще-то мы можем видеться чаще. Хорошо, если подружимся.
Только дружба? Ей хотелось большего.
— Тогда почему ты ведешь себя так, будто боишься меня? — Она задала вопрос, уже не сомневаясь, что он хочет ее так же, как и она его.
Он напрягся.
— Я не боюсь тебя. И вообще ничего не боюсь.
— Так ли? — Паола сделала шаг к нему и нежно положила руки ему на грудь. Его сердце билось часто-часто, так же как и ее. — Я рада, — прошептала она и потянулась к нему.
— Да… но послушай, мне, кажется, пора уходить. У меня еще много работы, которую нужно переделать до завтра. Доброй ночи, Паола. Я позвоню тебе завтра. — Он наклонился, слегка касаясь ее губ.
Это теплое касание побудило Паолу немедленно ответить: она закрыла глаза и обвила руками его шею. На какой-то миг он будто колебался, но вот со сдавленным стоном притянул ее к себе и продолжил поцелуй.
Паоле казалось, что она погружается в какую-то сладостную пучину…
— Паола, — простонал он, продолжая покрывать поцелуями ее шею. Его руки проникли под рубашку Паолы, и она вздрогнула, когда ладони Мэтта обхватили ее груди. От удовольствия у нее перехватило дыхание.
— Мэтт, — прошептала она. Да, это то, чего она так страстно хотела.
Он прихватил зубами мочку ее уха, а два больших пальца ласкали затвердевшие соски. Биение ее сердца участилось, казалось, каждый нерв ее тела отвечает на захлестнувшее ее трепетное волнение. Она по-прежнему не открывала глаз, упиваясь восхитительными ощущениями, которые становились все сладостнее. Она могла слышать его прерывистое дыхание.
Затем он внезапно прервал ласки.
Уже через минуту Мэтт поправлял рубашку Паолы и деликатно отстранял ее от себя: по выражению его лица можно было судить об усилиях совладать с разбушевавшимися чувствами. Оба тяжело дышали.
Паола недоуменно воззрилась на него. Сердце неистово билось, тело трепетало, в голове царила сумятица. Что с ним произошло?
Лицо Мэтта залилось краской, взгляд — два впивающихся в нее буравчика. На широкий лоб упала непослушная прядь. Он поднял руку, чтобы поправить прическу, и Паола заметила, что его пальцы слегка дрожат.
— Что с тобой, Мэтт? — наконец спросила она.
Он глубоко вздохнул.
— Извини, Паола. Я утратил контроль над собой.
Извинить? Ему не за что просить прощения.
— Я хотела, чтобы ты поцеловал меня. — Она явно затруднялась: не обратить ли все в шутку?
— Да, я знаю… мне тоже хотелось поцеловать тебя, но, я думаю, не стоит форсировать события. Когда мужчина и женщина… — Он помешкал, нахмурившись, затем продолжил: — Когда мужчина и женщина бросаются друг другу в объятия, они должны знать, что движет ими. Нужно понять значение возникших чувств.
— Мэтт, — терпеливо успокоила его Паола, — не думаю, что все надо делать по плану. Любовное влечение всегда основывается на чувствах, а чувства нельзя заказать заранее. Мы же оба хотим одного и того же.
— Если человек чего-то хочет, это не значит, что он должен это обязательно получить. Надо отвечать за свои действия.
— Думаешь, я буду что-то требовать после того, как мы займемся любовью?
Он прищурился.
— Нет, Паола. Не это меня останавливает. Ты вполне прозрачно намекнула на свои взгляды, поэтому поводу. Просто я осмотрителен.
— Если ты так осмотрителен, то можешь многое в жизни упустить. По-моему, правильнее полагаться на чувства и инстинкты.
— Извини, но я так не думаю, — твердо сказал он.
— Ты это говоришь как юрист или просто как человек? — Паола начинала сомневаться, что они понимают друг друга.
— Извини еще раз, но я так думаю и чувствую. Мое кредо — прежде все тщательно обдумать, а потом уж и действовать. А когда я целую тебя, я…
— Ты забываешь обо всем на свете? — подсказала Паола.
— Именно так.
Какой честный! Она улыбнулась и коснулась его щеки.
— В этом нет ничего особенного. Почему мы не можем насладиться друг другом?
В какую-то минуту ей показалось, что в его глазах мелькнуло сомнение. Паола задержала дыхание, послышалось громкое мяуканье мисс Милли, которая терлась о ее ногу. Недовольная тем, что ей помешали, Паола хотела шикнуть на кошку, но мисс Милли ни за что бы не ушла. Наоборот, она зашипела на Мэтта. Момент был упущен.
— Я позвоню тебе завтра, — сказал он.
Понимая, что сегодня ее карта бита, Паола нагнулась и взяла кошку на руки. Покачала ее, шепча на ушко:
— И правильно…
Мэтт уже поворачивал ручку входной двери, но на мгновение остановился.
— Я прекрасно провел сегодня время. Спасибо.
Его губы скривились в улыбке, при виде которой она внутренне съежилась. Он открыл дверь и удалился.
Паола стояла посреди холла, зарыв лицо в мягкую шерстку кошки.
— Это всего лишь конец второго раунда, мисс Милли, — проворковала она. — Нам еще предстоит пройти длинный путь!
8
В течение последующих двух недель Паола посылала Мэтту по одной красной розе каждый день. Никаких сопроводительных записок, но он знал, кто посылает розы. Лишь первая роза вызвала недоумение у окружающих, вторая и третья — понимающие многозначительные взгляды. После шестой — весь офис восхищенно гудел.
Прошла неделя. Однажды утром в офис вошел отец Мэтта, удивленно вскинул брови и спросил:
— Что происходит?
Мэтт вздохнул.
— Не знаю, папа.
