— Как давно ты в Доме-на-Свалке, Люси Пеннант? Похоже, ты не знаешь правил.
— Со вчерашнего вечера.
— Значит, до вчерашнего вечера ты жила где-то еще?
— Я должна была где-то жить все это время, разве нет?
— Ну да.
— Каждый где-нибудь живет, не так ли?
— Каждый.
— Ты всегда где-нибудь находишься.
— Да, да, успокойся. Между прочим, не у тебя из уха течет кровь. И попытайся запомнить, что ты слуга, а я — нет. Но возвратимся к нашему разговору. Существует много разных мест, не так ли? Множество. Однако, понимаешь ли, я за всю жизнь никуда отсюда не выходил.
— Это место довольно большое. Очень большое.
— Пожалуй, соглашусь. Но я спрашивал о том месте, Люси Пеннант, где ты была вчера. На что оно похоже?
— Поменьше.
— Правда? Интересно. А можешь ли ты сказать о нем что-нибудь еще?
— Что ты хочешь узнать?
— Все.
— Это много, не правда ли?
— Ну да, — сказал он. — Если ты не против. Ты могла бы начать прямо сейчас.
— А мне-то что с этого?
— Не знаю. Возможно, я никому не скажу, что меня ударила служанка.
— Покажи мне дом. Я здесь новенькая, и я заблудилась. Покажи мне его.
— Ты бывала в Лондоне?
— Бывала.
— Ты знаешь Лондон?
— Конечно.
— Ты могла бы мне о нем рассказать?
— Значит, обмен? Ты покажешь мне дом, а я расскажу тебе все о Лондоне?
— Да-да, ладно. Не будем медлить. Это учительская.
— Это я уже знаю. Расскажи мне что-нибудь еще.
— Расскажу. У дома семь этажей. Точнее, восемь, если считать все. Шесть главных лестниц. Сколько задних, я точно не знаю. Четыре обеденных зала, три длинных галереи. В доме множество сокровищ, огромные коллекции.
— Покажи мне их.
— Скажи мне, каков твой предмет рождения, — сказал он.
— Спичечный коробок. Покажи мне какую-нибудь коллекцию.
— Что за коробок? Он большой или маленький? Сколько в нем спичек?
— Не знаю. Я их не видела. Он обмотан лентой, на которой написано: «Опечатано для вашего удобства».
Внизу позвонил колокол, и я поняла, что мне нужно спешить.
— Мне нужно идти. Мы заключили сделку, не так ли? Пришли к взаимовыгодному соглашению.
— Да, пришли.
— Хорошо. Мы выполним его следующей ночью. А сейчас мне нужно идти.
— Завтра ночью?
— Да, завтра, если ты этого хочешь.
— Я приду и разыщу тебя.
— Ладно, ладно, хорошо.
Я вдруг задумалась: что у него на той цепочке, которая свисает из кармана его халата?
— Спокойной ночи, — сказала я ему.
Он тоже сказал. Он сказал: «Спокойной ночи, Люси Пеннант».
Так я впервые повстречала Клода Айрмонгера.
11 Щипцы для носа
Повествование Клода Айрмонгера продолжается
Люси Пеннант у меня в голове
Ее зовут Люси Пеннант. Она чистит камины в некоторых комнатах после того, как мы ложимся спать. Со многими из суетящихся по дому, убирающих его, пахнущих мылом, полирующих мебель, отскребающих полы, отбеливающих простыни, чистящих обувь, гладящих одежду, крахмалящих воротнички и дезинфицирующих помещения от блох Айрмонгеров, со многими из тех, которые с наступлением дня скрывались вместе со своими щетками и совками где-то на подвальных этажах Дома-на-Свалке, я даже не имел возможности поговорить. Я думал, что они ведут ночной образ жизни. Нам не положено было спускаться на нижние этажи. Если кто-то пытался это сделать, дядюшка Тимфи дул в свой свисток, да и мистер Старридж тогда был очень недоволен.Поэтому я редко видел этих людей. У них не было имен, с помощью которых к ним можно было бы обратиться. Я мог не думать о них месяцами, словно это подвальные крысы стирали наше белье, убирали наш дворец и выносили из него весь мусор. Но теперь я увидел одну из них — чудесного мотылька, прилетевшего на свет свечи. В нашем доме, в двух шагах от моей собственной комнаты.
— Я видел Люси Пеннант этой ночью. Она ударила меня своим ведерком. Она приехала из Лондона. Я слышал голос ее Предмета, но не мог разобрать его имя, — прошептал я.
Что еще я могу о ней рассказать? У нее зеленые глаза. Она чуть старше меня и чуть выше. Но я могу вырасти, так что это не имеет особого значения. Пайналиппи просила меня вырасти, но я больше не хотел думать о ней. Я хотел думать о Люси Пеннант. Она решила, что я призрак. Я напугал ее. Не припоминаю, чтобы мне когда-нибудь кого-нибудь удавалось напугать. Я должен узнать имя ее Предмета. Я начинаю понимать человека гораздо лучше, когда узнаю, чем является предмет его рождения и как его зовут.
Секрет от Туммиса
Ранним утром следующего дня кузен Туммис постучал ко мне в комнату.
— Туммис, — сказал я. — Туммис и Хилари, войдите и закройте дверь. У меня для тебя невероятные новости. Просто чудесные. Закрой дверь.
— Что такое, Клод?
— Хилари Эвелин Уорд-Джексон.
— У тебя течет из носу. Привет, Хилари.
Туммис вытер нос манжетой рубашки.
— Думаю, Лейка может вернуться этой ночью, — сказал он. — Ведь может же, правда? Я искал ее, ходил по всему дому, но не нашел и следа. Я не хочу, чтобы ее поймал Муркус, он дежурил прошлой ночью. Сегодня дежурит Дювит, и, возможно, мне повезет. Но я думаю, что Лейка сама вернется домой, когда устанет.
— Обязательно вернется, — сказал я.
— Расскажи мне свою новость, Клод. Я очень хочу ее узнать.
— Туммис, — спросил я, — у тебя когда-нибудь было такое, чтобы все твое тело зудело, чтобы ты раз за разом вытирал нос и смотрел на дверь, ожидая, что она вот-вот откроется и перед тобой появится кто-то невероятный. Это будет твоя собственная история, а не чья бы то ни было еще, и ты будешь играть в ней, будешь главным героем, а не эпизодическим персонажем в чужой опере. Твоя история. Твоя. Тебе когда-нибудь хотелось быть главным героем в своей собственной истории?
— Чего ты ко мне привязался, Клод? Да еще и с утра.
— Твоя история, Туммис, подумай об этом. Твоя собственная. Как бы это было?
— История Туммиса? Как такое возможно?
— Моя история пришла ко мне, Туммис. Я так думаю.
