— А ты знаешь, что это такое — быть голодным? — тихо спросила Шей. — Я знаю. Когда умер отец, у нас в доме часто нечего было есть, особенно перед зарплатой. Мама отдавала мне последнее.
— Но в этой стране так много еды, — растерянно произнес Таннер.
— И тем не менее у нас много работающих, но все же голодных людей. Их месячного заработка не хватает даже на неделю. Голодные люди есть во всем мире, и наша страна не исключение.
— И когда ты встречаешь таких людей, ты кормишь их? — Этот вопрос прозвучал в устах Таннера скорее как утверждение.
Шей пожала плечами. Ей было неловко оттого, что Таннер узнал о ней такое. Но еще меньше ей понравилось то, что он пытался делать из простых, по ее мнению, вещей нечто особенное.
— В этом нет ничего особенного. Всего несколько сэндвичей. Так поступают многие люди.
— Но не все. — Таннер помолчал. — А как обстоит дело с грамотностью?
— Я… — начала говорить Шей и вдруг замолчала. Видно было, что ей трудно вспоминать об этом, но она все же продолжила: — В нашем классе была девочка. Она всегда отставала. Никак не могла догнать одноклассников. Она и я. Мы обе были аутсайдерами.
— Ты была аутсайдером? — с удивлением спросил Таннер.
— Я всегда донашивала обноски, но держалась вызывающе. Я была сообразительной и не хотела притворяться кем-то другим. Я никому себя не навязывала.
Сейчас Шей могла посмеяться над этим, но в детстве ей было очень больно.
— А твоя подруга? — спросил Таннер.
— Однажды я увидела, как она бормочет слова, которые читает, и поняла, что у нее проблемы. Как и Лоренс, она могла читать достаточно много. Но она утратила радость чтения. Для нее это стало рутиной. Мы начали заниматься вместе, и постепенно к ней вернулось чувство радости. Она снова смогла увидеть в книгах красоту.
— Ты потрясающая. — Восхищенный взгляд Таннера смутил Шей.
— О, пожалуйста, не нужно осыпать меня фальшивами похвалами. К чему все эти церемонии? Я не потрясающая, просто мне повезло. У меня была потрясающая мама, которая любила меня.
— Ты не представляешь, как тебе повезло.
В голосе Таннера было что-то такое, что заставило Шей попросить его:
— Расскажи мне о своих родителях.
— Они… — Таннер пожал плечами. — Они очень занятые люди. Мой отец умело реорганизовал наше правительство. Он заставил его, несмотря на отчаянное сопротивление, соответствовать современному уровню развития. Моя мать тоже все время в делах.
— А какое место в семье занимаешь ты?
— Я наследник. У меня есть обязанности и обязательства. В нашей семье есть только обязанности и обязательства.
— А как же любовь? — тихо спросила Шей.
— Да, — медленно начал Таннер. — У нас не принято демонстрировать чувства. У нас официальные отношения.
— Ты говоришь об этом так, будто сожалеешь, — тихо сказала Шей.
Таннер продолжал:
— Вот почему я решил жениться на Паркер. Я видел, какая атмосфера была у нее в семье, и хотел того же для моих детей. Ты тоже выросла в атмосфере любви.
— У Паркер и меня было разное детство, — заверила его Шей.
— Но у вас обеих были родители, которые вас любили.
Шей взяла его за руку, и они вот так молча сидели какое-то время. Двое людей, которым просто приятно быть вместе.
— Ты знаешь, моя мать желала только одного: чтобы отец снова был с нами. Я думаю, ей не хватало его до самой смерти. Я хотела подарить ей целый мир, облегчить ее жизнь, показать ей, что в жизни есть много нового. Но так и не смогла.
Таннер ласково посмотрел на Шей.
— Ты уже сделала это, и даже больше, — сказал он. — Каждый раз, когда твоя мать смотрела на тебя, она видела в тебе красоту, надежду, новые возможности. Она видела в тебе и твоего отца. Но важнее всего то, что она видела в тебе любовь. Я тоже вижу это, когда смотрю на тебя. Я вижу красоту, надежду, новые возможности и…
Шей снова занервничала. Она не хотела слушать это и перебила Таннера.
— Может, тебе надеть очки? — с иронией произнесла Шей.
— Не бойся пустить меня в свою душу, — тихо сказал Таннер.
— Я ничего не боюсь, — ответила она.
— Докажи. Поцелуй меня. — Это был вызов.
— И что это докажет? — спросила Шей так, как будто и не хотела целовать Таннера.
— Что ты меня не боишься, — пояснил он.
— Боюсь? Ха!
— Тогда чего же ты ждешь?
Шей хотелось привести в ответ еще достаточно логических доводов, но вся ее логика куда-то испарилась, и она снова оказалась у него в объятиях.
И снова почувствовала себя как дома.
Часом позже Шей и Таннер на машине подъехали к ее дому.
— Сегодняшний вечер изменит все, ты согласна? — спросил Таннер, помогая Шей выйти из машины.
— Совсем не обязательно, — ответила она. — Мы просто двое людей, обнаруживших, что между нами есть притяжение.
— Больше, чем просто притяжение. Я почувствовал это в ту самую минуту, когда впервые сел на твой мотоцикл.
— Мне пора идти, — смущенно произнесла Щей.
— Ты не хочешь пригласить меня войти? — осторожно спросил Таннер.
— Ты просто вампир, — попыталась отшутиться Шей. — Тебе еще никто не говорил об этом? Спокойной ночи, Таннер, — твердо сказала она, чтобы поставить точку в сегодняшнем вечере.
— Кайфоломщица. — Таннер улыбнулся.
— Ты подарил мне прекрасный вечер, — добавила Шей и сама удивилась тому, что смогла вот так просто произнести эти слова. Ей было очень хорошо с Таннером, и она боялась привыкать к этому. — Мне пора идти, — снова сказала Шей.
— Возможно, в Америке я не очень часто ходил на свидания, но мне все же кажется, что есть определенный протокол, который должен быть соблюден.
— Протокол? — удивилась Шей.
— Да, поцелуй на прощанье, — лукаво улыбаясь, пояснил Таннер.
— Я думаю, поцелуев было уже достаточно.
— Отлично, — сказал Таннер. — Это было мое первое обыкновенное…
Шей усмехнулась, но Таннер продолжал:
— …свидание, и ты собираешься проигнорировать обычаи.
— Отлично, — ответила Шей, едва сдерживая смех.
Она быстро чмокнула его в щеку. Таннер покачал головой.
— И это все, на что ты способна?
На этот раз Шей уже не сдерживала смеха, а когда закончила смеяться, поцеловала Таннера так, как ей того хотелось.
— А это поцелуй на прощанье, который может войти в книгу рекордов, — пошутила она, довольная слегка пьянеющим взглядом Таннера.
