— Я имею сведения, что она, приехав в Баку, остановилась в «Анбе», причем с каким-то молодым человеком. Потом ее с ним же видели в ресторане «Туран»…
— Какой молодой человек? — нахмурил густые брови сын гор.
— Я бы тоже очень хотела это знать, — искренне призналась я. — А заодно и его местонахождение. По-моему, это и в твоих интересах тоже, поэтому ты должен мне помочь.
— Что за помощь? Ты тоже от меня деньги хочешь? Может быть, хочешь, чтобы я тебя насиловал?
— Нет, Сулейман, — улыбнувшись, ответила я. — У меня есть кому меня насиловать…
И я посмотрела на Бена. Джебраилов неожиданно понял, о ком идет речь, и презрительно оттопырил нижнюю губу.
— Ты с ним? Любовь?
— Не твое дело! — отрезала я. — Мне нужна от тебя информация.
— Что за информация?
— Я хочу знать, с кем встречалась Елизавета в Азербайджане в прошлые свои приезды и вообще с кем она здесь знакома.
— Ну как… — Джебраилов начал загибать пальцы на руке. — Асим-бей знает, секретарша Поля знает, мой мама знает, мой папа знает… Мой первый жена, Гюзель, знает. А, совсем забыл! Почтенный аксакал знает… Уважаемый человек в Нахичевани!
— Кто это?
— Отец Аслан-бея, Гусейн-ага!
— Откуда она его знает?
— Он приезжал к сыну в прошлом году в Тарасов, там они познакомились. Лиза не такой баран, как ее муж, она честь знает, совесть знает, она наша культура интересуется. А Гусейн-ага ей про культура много рассказывал, он сам профессор, уважаемый человек…
Я подумала, что разговоры о культуре в интерпретации Лизы означали совсем не то, что это слово обычно означает. Особенно если вспомнить, из-за чего разгорелся конфликт между Джебраиловым и Андреем Лисицыным на женском празднике. Там ведь тоже речь шла о разговорах на культурные темы.
— Да, у меня еще один вопрос. — Я повернулась к Асиму Кулиевичу. — Вопрос к вам.
— Какой еще вопрос? — испуганно пробормотал лысый.
— По имеющейся у меня информации, Аслан Исмайлов, руководитель фирмы «Панорама» у нас в Тарасове, вылетел в Баку позавчера. Он появлялся здесь, в «Апшерон Интернэшнл»?
— Конечно, появлялся.
— А где он?
— У него заболел отец, и он сейчас в Нахичевани, в родительском доме. Инфаркт, вот несчастье! Ну, уже пожилой человек, но все равно — жалко. Аслан-бей ехал в Нахичевань и по пути заехал сюда, минут на двадцать. Мы чаю выпили и разошлись…
Я почувствовала, что полученной информации мне вполне хватит, чтобы прибегнуть к испытанному методу продолжения расследования. И теперь надо побыть одной, бросить кости, поразмышлять и двигаться дальше. Беседа с представителями фирмы «Апшерон Интернэшнл» исчерпала себя.
Я поблагодарила Джебраилова и Асима Кулиевича за беседу, прошедшую в теплой и дружественной атмосфере, и принесла извинения за небольшие телесные повреждения, которые нанесла им.
Джебраилов ничего не ответил, а Асим Кулиевич, ехидно поджав капризные губы, с вызовом маленького человечка посмотрел на нас, будто взглядом пытаясь доказать свое моральное и нравственное превосходство над людьми выше его ростом.
Я вздохнула — в сущности, были выполнены все ритуальные реверансы. Бен же, деликатно придерживая то, что у него находилось между ног, двинулся за мной, чем вызвал мое насмешливое замечание:
— Думаю, Дима, ты сегодня меня точно не изнасилуешь. Ограничимся на сей раз петтингом.
Бен, бросив на прощание в сторону Джебраилова Недобрый взгляд, вышел из кабинета следом за мной.
Глава 8
Я лежала на кровати. Бен, приняв таблетку успокоительного, уснул, забывшись в послеобеденном сне. Я же размышляла о том, какая вырисовывалась картина.
Кое-какие детали проступали достаточно ясно.
По крайней мере, Лиза представала явной аферисткой; оставался нерешенным вопрос, была ли она связана с какой-то организацией или действовала на пару со своим молодым" человеком, личность которого, кстати, пока что абсолютно не проглядывалась.
Из нынешнего расклада ситуации выходило, что парочка должна была направиться в Нахичевань. И, что самое интересное, в этом же городе жил старый профессор, отец Аслана Исмайлова, Гусейн-ага. Ко всему прочему этот самый отец внезапно заболел, и сам Исмайлов поспешил на историческую родину.
Я подбросила кости.
7+26+21 — «Вас ждет поездка».
Сомнений никаких не оставалось. Необходимо было направляться в Нахичевань, чтобы, как я тогда полагала, завершить дело.
Оставался открытым вопрос и о брате Лисицына.
Почему Лиза подбросила крест Джебраилову в качестве залога любви? Откуда, в конце концов, у нее этот крест? И для чего надо было так подставлять Джебраилова с письмом — я была уверена в том, что это провокация со стороны Лизы — вряд ли Джебраилов по своей инициативе делал это. Неужели окажется правдой, что Лиза взяла на себя большой грех и Андрея больше нет в живых?
Но мотивы-то все же хлипенькие… Предположим, ненавидели они друг друга, но это же не повод для убийства. Хотя может быть, что Андрей знал про Лизу что-то тайное, может быть, шантажировал ее…
Какая-то загадка все равно существовала. Но пока я не нашла на нее ответа.
Посмотрев на спящего Бена, я перевела взгляд на часы: было около трех. Пора решать вопрос о нашем перебазировании в Нахичевань. Я раскрыла карту Азербайджана и углубилась в ее изучение. Нахичеванская область являлась анклавом, то есть регионом, отделенным от основной территории страны Арменией.
Расстояние от Баку равнялось примерно четыремстам километрам.
Я подошла к телефону и позвонила в железнодорожные кассы. Мне ответили, что билетов в Нахичевань нет, так как поезда через Армению, ввиду напряженных отношений с соседней страной, не ходят, и посоветовали обратиться в «Хава Иоллары». Я набрала номер национальной авиакомпании, и приятный женский голос ответил мне, что очередной рейс самолета в Нахичевань сегодня в шесть часов.
Я тут же разбудила Бена и сообщила ему о том, что через три часа мы должны быть в аэропорту — дальнейший наш путь лежал в Нахичевань.
Перелет занял что-то около часа. В отличие от столицы Азербайджана, которая поражала безумным количеством рекламных огней, Нахичевань оставляла впечатление провинциального города, в чем-то похожего на наш Тарасов. С той только разницей, что тут ощущался восточный колорит. У нас создалось впечатление, что это типичный азербайджанский город, в отличие от Баку, который все же больше походил на европейский.
Прямо из аэропорта мы отправились в гостиницу.
Она была чистенькая и опрятненькая, но без помпезного лоска, без столичных наворотов — простенькое трехэтажное здание, побеленное белой известью. Карнизы окон украшала скромная лепка национального рисунка. Вокруг гостиницы располагался небольшой сад, где доминирующее место занимали чинары — высокие тонкие деревья. Как объяснил нам словоохотливый привратник, чинара красива, когда цветет, но сейчас, в декабре, это было просто корявое дерево.
