При этих словах меня в который раз стало мутить.
— Ну, так вот… Когда у Андрея возникли трудности с выплатой карточного долга, я решила достать деньги своим способом и занять их у Джебраилова.
Если бы сложилось по-другому, я бы отдала долг ему частями. Я поехала прямо к нему домой, живет он неподалеку от молочного комбината. Сулейман был вне себя от радости, что увидел меня. И попросила у него деньги в долг. Напрямую. Он дал мне эти деньги…
— И сразу начал к тебе приставать? — договорил за нее Бен.
— Дима, не перебивай. Я ведь не ревную тебя к Тане… — А что Таня?
— Не надо передо мной, профессиональной актрисой, ломать комедию. Ты не из тех, кто умеет вуалировать свои чувства. Ведь у тебя все на лбу написано…
Она насмешливо посмотрела на нас и продолжила:
— Нет, не сразу, представь себе. Конечно, долг можно было не отдавать годами — Джебраилов не обратил бы на это серьезного внимания. Но я решила уступить его ухаживаниям. Решила разыграть все дело так, будто он взял меня силой. Я даже заявила ему о том, что он меня изнасиловал. Но этот человек, плохо владеющий русским языком, понял значение слова «изнасиловать» как аналогичный в русском глагол «любить». Позже он не раз смешил меня фразой: «Лиза, когда я буду тебя насиловать?» Причем говорил это со всей нежностью, на которую был способен.
Я улыбнулась и едва удержалась, чтобы не прыснуть в кулак, поскольку вспомнила Джебраилова и его корявую топорную лексику.
— Далее мне пришлось уже жить на три фронта.
Муж, его брат…
— И Джебраилов, тупой баран из горного аула, — закончил за нее Бен, который с каждой фразой становился все более невыносимым.
Лиза оставила эту колкость без ответа.
— Кому пришла в голову идея облапошить обоих азеров — Джебраилова и старшего Исмайлова? — спросила я ее в лоб. — Это же вполне спланированная операция.
— Мне, — как-то глухо отозвался Андрей, опустив голову на сложенные на столе руки. — После того как Лиза была с Джебраиловым, она пришла ко мне вся в слезах и во всем призналась. Я ее ударил… Помнишь, Бен, она явилась с синяком и объяснила, что упала с лестницы в театре?
Лисовский хотел было сказать еще какую-то гадость в адрес брата и жены, но я удержала его от этого.
— Продолжай, Андрей!
— Я решил отомстить этому мужчине. А когда к ней проявил интерес этот старый хрыч, Гусейн-ага, или как его там, этого козла… я понял, что надо делать. Лизе с ее артистическими данными можно было легко провернуть это дело. И мы почти что достигли цели…
— Виноградова — это было лишнее, — в тон ему сказала Лиза. — Черт дернул… Старая песня, я не забыла ей историю с Сашкой Кулиминым. Да и вообще не любила я эту стерву.
— Что вы собирались делать дальше? — спросила я. — Ну, допустим, у вас появились деньги. Что бы вы стали с ними делать?
— Мы думали уехать в Испанию, где, приобретая недвижимость, можно одновременно получить и вид на жительство.
— А сын? — Я внимательно посмотрела на Лисицы ну.
— Андрей был против, чтобы мы ребенка брали с собой, а я не могу пойти против его воли.
Бен тяжело вздохнул.
— Даты не женщина! Не мать!
— Да, я шлюха… Но, может быть, только шлюха умеет любить по-настоящему.
— Я задумал эту операцию, я! — повторил Андрей. — Мы решили кинуть сразу их обоих и подгадать все это к командировке Лизы в Баку. Я уехал сюда двумя неделями раньше и уже ждал здесь Лизу.
— А я на всякий случай подкинула Джебраилову крест и заставила написать угрожающую записку в адрес Андрея, чтобы, в случае чего, подумали именно на Джебраилова, что он виновен в исчезновении Андрея.
— Лекажи, не трогает ли твое сердце отношение к тебе старого профессора Исмайлова, который ни в чем тебя не винил, хотя и догадался, что за спектакль надо будет заплатить? — спросила ее я. — Ему очень хотелось верить, что разыгранная перед ним страсть была настоящей. Но он знал правду… И перед смертью сказал, что прощает тебе все, кроме измены, и что твой спектакль стоит больше двадцати тысяч долларов и бриллиантового кольца. Если бы ты вышла за него замуж на самом деле, он бы переписал на тебя все свое имущество.
— Что ты сказала? Он умер?
— Да, Лиза, он умер с твоим именем на устах.
Наступила гробовая тишина. Так случается иногда перед грозой. Внезапно комнату прорезал дикий крик. Лизе стало плохо. Она забилась в истерике, и подошедшие к ней охранники-полицейские, скрутив руки, потащили ее в камеру. Андрей пробовал за нее заступиться, но полицейские начали избивать его.
Спектакль был окончен. Нам ничего не оставалось, как поблагодарить доброго следователя Керимова. Он сделал все, что было возможно в рамках его компетенции.
Вскоре выяснилось, что люди, напавшие на Лизу в кафе, были родственниками умершего Гусейн-аги, Они по-своему отреагировали на случившееся и решили отомстить за дядю. Подробности этой истории они узнали от Исмайлова-младшего. И по каким-то своим каналам выследили Лизу, появились в нужное время в кафе. Им, как Лизе и Андрею, по законам Республики Азербайджан грозило наказание.
Мы же с Беном не стали дожидаться вынесения официального приговора и на следующий день вылетели домой, в Россию.
ЭПИЛОГ
Я стояла на набережной и смотрела на заледеневшую Волгу. Около проруби пенсионерка в спортивном костюме и вязаной шапочке, матерясь и докуривая «Астру», что-то весело рассказывала мне о том, что рыба не клюет. А вот раньше клевала, при Сталине-то…
Я почти не слушала ее, лишь из уважения улыбаясь в ответ и поддакивая. Неподалеку из кафе, устроенном прямо на судне, которое буквально вросло в ледяную гладь Волги, гремела зажигательная музыка румбы, и на палубе мелькали извивающиеся тела танцующих. Уже смеркалось, и я, поблагодарив старушку, направилась в сторону дискотеки, где меня должен был ждать Бен.
Он грустно посмотрел на меня. Я подошла к нему и поцеловала в щеку.
— Интересно, как там наша Лиза? — спросила я его.
— Не надо о прошлом, — ответил Бен.
