Хозяин магазина, наслышанный о деле Андреади, решил проявить гражданскую сознательность и отнес находку в местное отделение милиции, а те, в свою очередь, передали ее столичным коллегам. Возвращение в Москву блудной бабочки, которая в огне не горит и в воде не тонет, было поистине триумфальным.
Во-первых, следователь Кирилл Фролов наконец-то ответил на мучительный вопрос, где он мог видеть бабочку с завещания Андреади. Во-вторых, учитывая тот факт, что место, где было обнаружено украшение, странным образом совпало с местом, упомянутым Крушинской, версия о самоубийстве Андреади становилась все более правдоподобной, и только отсутствие тела не позволяло считать дело закрытым. В-третьих, София Полонская в ходе опознания находки ударилась в истерику и потребовала посадить ее в тюрьму за подстрекательство к самоубийству, так как, по ее мнению, именно бабочка напомнила модельеру о годах расцвета и вогнала его в такую депрессию, что он решил покончить с собой. Она виновата, и ее вряд ли оправдывает тот факт, что, возвращая Андреади эту брошь, она преследовала совсем другие цели.
Но потрясения сегодняшнего дня для Софии на этом не закончились. Вынырнув из арки в свой дворик, София со смешанными чувствами обнаружила, что Зотова на посту нет. С одной стороны, София немного побаивалась странного типа, который вносил в ее размеренную жизнь неуместный диссонанс, с другой стороны, никто и никогда не хотел с ней познакомиться, и уж тем более не просиживал сутками под ее окнами.
Зотова не было, зато на его месте красовался внушительных размеров заграничный автомобиль, занимающий не меньше половины тесного дворика. София мысленно перебрала всех жильцов их старого, доживающего последние дни дома, но так и не придумала, к кому бы могли нагрянуть такие важные визитеры.
Оказалось, к ней. Дверь респектабельного авто распахнулась, и оттуда неуклюже вывалилось что-то крупное, пестрое и блестящее. Сомнений нет — в гости к Софии пожаловала Василиса Андреевна Егорова, вздорная высокомерная бабенка, которую Андреади презрительно называл «купчихой» и обожал высмеивать ее манеру одеваться, а также чрезмерное увлечение золотыми побрякушками.
— Здорово, София! — зычно поприветствовала ее Василиса. — А я, вишь, тебя дожидаюсь.
— Зачем? — удивленно спросила София.
— На чаек-кофеек напроситься хочу.
Час от часу не легче. По правде говоря, больше всего сейчас София хотела погрузиться в теплую ванну и нареветься всласть, но Егорова не из тех, кого интересуют чужие желания.
— Ну что ж, идем, — без особого энтузиазма предложила София.
— Только я не одна, — уточнила Василиса. — Со мной человечек. Тот самый богатый итальянец, который хочет вложить деньги в торговую марку «Александр Андреади».
— Он что, тоже хочет чаю? — недоуменно спросила София.
— Он хочет поговорить с тобой. Правда, по-русски ни бум-бум, но это даже к лучшему, сможем спокойно покалякать. А что надо, я ему сама переведу.
Высокому и стройному итальянцу было не больше пятидесяти, а его густые седые волосы необычайно гармонировали с выразительными серыми глазами. Он выглядел настоящим джентльменом, и София немного сконфузилась при мысли, что ей придется вести богача в свое убогое жилище.
— Пауло Лучано, — представился иностранец и протянул тонкую холеную руку с богатым перстнем на безымянном пальце.
— София Полонская, — представилась хозяйка.
София жила одна в маленькой однокомнатной квартире, полноправной хозяйкой которой она стала пять лет назад, после смерти матери. Отца своего она не знала, мать говорила, что он был археологом и пропал в экспедиции. Добрая София делала вид, будто верит, хотя отлично понимала, что это не более чем легенда, которую обычно рассказывают внебрачным детям.
Как ни странно, иностранца восхитило ее жилище. Он с восторгом рассматривал старую мебель, купленную еще в детские годы матери Софии, веселенькие совковые обои, простенькие акварели на стенах, написанные Софией в школьные годы.
— What a nice flat! It resembles me decorations of movies from the 50's, — отвесил он сомнительный комплимент. — Let me take a couple photos?[2]
— Да, пожалуйста, — разрешила София, когда Василиса, которая немного болтала по-английски, перевела ей вопрос.
Из кухни София принесла чайные принадлежности, початую банку вишневого джема и связку баранок. Белый эмалированный чайник в горошек вызвал у Лучано очередную волну восхищения, и он снова увлеченно защелкал затвором фотоаппарата.
— Пока этот макаронник резвится, я объясню тебе суть дела, — начала разговор Василиса. — Как я уже сказала, этот парень готов вложить кругленькую сумму в дело Андреади, но при одном условии. Он хочет дождаться показа новой коллекции и посмотреть, как она будет продаваться. В случае успеха готов рискнуть.
— Ты же знаешь, что это невозможно, Василиса. Коллекция сгорела, никакого показа не будет.
— Да ни черта подобного. На-ка вот, прочти! — Егорова швырнула ей газету с заметкой «Коллекция Андреади жива!» и фотографией самой Софии.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, прерываемая только восторженными вздохами господина Лучано, который обнаружил допотопный ламповый телевизор «Березка».
— Что это за б-бред? — заикаясь от возмущения, спросила София. — Я не говорила ничего подобного. Кто написал всю эту чушь?
— Я написала, — спокойно ответила Василиса. — Не сама, конечно, заплатила кому следует.
— Да как ты посмела меня приплести! — гневно воскликнула София. — Все знают, что коллекция сгорела, все знают, что Андреади мертв. Он мертв, понимаешь, мертв! И он никогда не вернется, и никогда никого не увидит! — в отчаянии выкрикнула девушка и зарыдала, уткнувшись лицом в кухонное полотенце.
— What happened, Vasya? — испуганно спросил Лучано. — Why is she crying?[3]
— She disliked her photo in newspaper[4], — невозмутимо объяснила Василиса.
Василиса терпеливо ждала, пока София нарыдается. Наконец дело пошло на поправку.
— Успокойся ты, дурочка. Умер, не умер, какая разница? Есть реальный шанс заработать кучу денег, вот о чем нужно думать, — втолковывала Василиса. — Макаронник уверен, что в газете написана чистая правда. Я сказала ему, что коллекция еще не готова, но беспокоиться не о чем, ты все закончишь без Андреади, и показ состоится точно в срок.
— Какой показ? Какую коллекцию я закончу без Андреади?
— Ты что, так ничего и не поняла? Ты сделаешь новую коллекцию. И мы представим ее как последнюю коллекцию Андреади. Техническую сторону я беру на себя, твое дело — придумать модели.
