Самолет приземлился, и он пропустил ее вперед на выходе. Они остановились у выдачи багажа и глядели, как в тусклом свете перед ними, словно спящие дромедары, проплывали по ленте транспортера чемоданы. Где-то рядом играли рождественские песни. На стенах висели обвитые алыми лентами венки из еловых веток. Клара Йоргенсен крепко вцепилась в ручку чемодана, который был у нее с собой, наблюдая, как незнакомый капитан снимает с ленты чемодан, на который она ему указала. Она облачилась в плащ, который несла перекинутым на руке, и застегнула его на все пуговицы, кроме самой верхней. Затем он отдал ей чемодан, и некоторое время они стояли, глядя друг на друга; оба хорошо понимали, что в такую минуту нельзя обойтись ничего не значащими словами, если не хочешь, чтобы эта встреча стала последней.
— Как тебя зовут? — спросил он наконец.
— Клара, — ответила она. — А тебя?
— Уильям.
Они улыбнулись друг другу. Полиэтиленовая сумка с подарками, шурша о плащ, покачивалась у нее в руке.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Двадцать один, — ответила она. — А тебе?
— Тридцать два.
На лице у него появилось несколько озабоченное выражение.
— По-твоему, это много? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Но ты не старый.
Он снова заулыбался, хотя немного печально, как будто чувствуя, что для него все уже слишком поздно. Наступил момент, когда ей пора было уходить, а он все стоял и, как зачарованный, глядел на проплывающие мимо чемоданы. В наступившем молчании ее взгляд упал на его башмаки.
— Ты заморозишь ноги, — сказала она.
— Да, — согласился он. — Я забыл, как тут холодно.
Она кивнула.
— Все легко забывается, — промолвила она тихо. Опять несколько секунд молчания.
— Ну что ж. Приятно было познакомиться с тобой, — сказала она, протягивая ему руку.
— Взаимно, — сказал он.
Когда их руки соприкоснулись, Клара Йоргенсен почувствовала легкий удар электрического тока, как бывает от шерстяного одеяла. Она ушла, а он остался стоять и наконец-то взял свой чемодан, который проезжал перед ним уже четвертый круг. В эту ночь он видел ее во сне, а она его, так уж работает человеческое подсознание. Но ни тот, ни другая не подумали, что это предопределено судьбой, просто оба поняли, что чувство, которое они испытали, должно получить продолжение. И как у девушки, так и у капитана было чувство, что продолжение это не предопределено судьбой, а зависит только от них самих.
Клара Йоргенсен и ее сестра жили тогда у родителей, и все дни были заполнены рождественскими приготовлениями. Дом был еще дедовский, большой и просторный, и отличался тем, что в нем было как-то уж очень много лестниц, в которых путались приходившие гости. Обе девушки не спешили покинуть родительское гнездо, несмотря на то что у старшей сестры Клары Йоргенсен уже два года назад появился жених. Сама Клара Йоргенсен была влюблена один раз и не могла понять, была ли эта влюбленность взаимной или ей это только показалось. Друзей у нее было немного, зато это была очень тесная дружба, их кружок принимал Клару такой, какой она была — задумчивой и немногословной. Родительский дом был полон книг, и Клара Йоргенсен рано начала пользоваться домашней библиотекой. За свою юность она систематически перечитала полторы тысячи книг, которые стояли в гостиной, а затем обратилась к книжным полкам на первом этаже, хранившим груз множества увесистых томов. Мать Клары Йоргенсен говорила о ней, что эта дочь половину жизни проводит в вымышленном мире и что она особенно завидует Кларе за эту ее способность с головой погружаться в небывалые перипетии книжных историй.
Когда до Рождества оставалось пять дней, Клара Йоргенсен вышла из читального зала историко-философского факультета, чувствуя легкую боль в правой руке. Четыре часа подряд она каллиграфическим почерком с левым наклоном писала под копирку в трех экземплярах ответы на разные литературоведческие вопросы. Работа была не экзаменационная, а всего лишь зачетная, и Клара Йоргенсен не слишком волновалась за результат. Немного усталая, она засунула книги под мышку и принялась жевать рождественскую плюшку, которую ей сунула на дорожку мама. И тут вдруг она заметила постороннего человека на площадке широкой лестницы. Он сидел на стуле из черного пластика справа от двери, сцепив пальцы рук на затылке. Человек улыбнулся, и тут она его сразу узнала.
— А вот и наша студентка-литературоведка, — шутливо приветствовал ее капитан.
— Это ты?
— Я. Кто же еще?
Она подошла к нему и почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Надо же, такое совпадение! — сказала она.
— Никакое не совпадение. Я сижу тут уже три часа.
— А-а…
— Я позвонил на факультет. Мне сказали, что у литературоведов сегодня экзамен.
— И ты специально пришел, чтобы сидеть и ждать меня?
— Да.
— Гляжу, у тебя сегодня обувка получше.
— Сегодня купил. Тебе нравится?
Он выставил перед нею свои коричневые ботинки.
— Да.
— И о чем же ты сегодня писала?
— О разных великих писателях мировой литературы.
— Скажи, а почему ты не пишешь сама?
— Мне не о чем особенно писать.
— Неужели?
— Правда. Ну, что я такого особенного видела.
Он улыбнулся и встал со своего места. По дороге на улицу, он открывал перед ней двери и пропускал ее вперед чуть дотрагиваясь сзади до ее талии легким прикосновением, которого она почти не ощущала сквозь дубленку.
— Ты и прожила-то не так еще и много.
— Да я хоть сто лет проживу, все равно, наверное, не сумею написать об этом книгу, — сказала она.
— Ну, тут я не могу судить. Я-то книг не читаю.
— Ты не читаешь?
Он мотнул головой и поддел носком башмака снег, легкой порошей, покрывавший площадку автомобильной стоянки.
— Я не читаю романов.
— А как насчет «Старика и моря»?
— Ну, это как раз чуть ли не единственная книга, которую я прочел. Потому что о море. И потому что такая короткая.
Он негромко засмеялся.
— С этим мне повезло, — добавил он после паузы.
Клара Йоргенсен посмотрела на него тем внимательным взглядом, каким обычно разглядывают музейные экспонаты.
— А что же ты читаешь? — спросила она.
— Про путешествия, — ответил он.
— Про настоящие, которые были в действительности?
— Да. Это главное. Когда они настоящие.
— Но действительность так скучна, — вздохнула она.
— Не скажи! Тут важно, какая именно действительность тебя окружает.
