– Остальное пусть у тебя будет, – сказал я Хасану.
– У меня еще что-то есть, – заплетающимся языком прошепелявил Хасан.
Он залез во внутренний карман, вытащил небольшой пакетик и начал размахивать им у меня перед глазами, улыбаясь, как медведь после бани.
– Че это такое? – спросил я его.
– А это белый порошок, который называется героин, если я не ошибаюсь, – произнес Хасан.
– А я-то думаю, чего это ты такой балдежный. Ну, давай сюда эту герашу, мы сейчас ее хапнем, а тебе, по-моему, хватит, нам еще брагу квасить, – сказал я, забирая пакетик у Хасана.
– Не, я еще хапну маленько, – пролепетал Хасан.
– Вот крендель, нахапался уже до упора, а все равно мало. Ну ладно пусть хапает, нам браги больше достанется, – произнес Туркмен.
– А я и брагу буду тоже.
– Ну, это мы посмотрим позже, – сказал я Хасану, и обратился к Сапогу.
– Сапог, тащи сюда хавку, только кашу не бери, ее греть надо, бери тушенку и завтрак туриста, готовь на стол и брагу тащи.
Я размотал пакетик и посмотрел на содержимое, в темноте не очень-то разглядишь, и я спросил:
– У кого есть зажигалка или спички, посветите, а то не разберусь?
Урал зажег спичку, и заглянул в пакетик:
– О-о-о, да здесь пол-Китая можно раскумарить, – произнес с удивлением Урал.
Я снял часы, вытащил штык-нож и отковырнул заднюю крышечку от часов, потом достал шариковую ручку, открутил ее и, вытащив пасту и колпачок, положил их обратно в карман, оставив только нижнюю часть.
– На, Урал, будешь первым, – я протянул ему половинку от ручки и спросил:
– Пятак есть?
– Да, есть, – ответил Урал и достал из кармана пятикопеечную монету (пять копеек мы клали ребром под язык, когда затягивались дымом от героина, дым был горячий и мог обжечь горло, а проходя через медный пятак, дым остывал, половинка от ручки заменяла трубочку, через которую втягивался дым).
– Сапог, щипцы тащи сюда.
Сапог сбегал и принес щипцы, которыми я вытаскивал из Качка «рубашку» от пули. Я взял щипцы, зажал в них крышку от часов и сказал Уралу:
– Давай, сыпь дозу.
Урал насыпал небольшую горку героина на крышку.
– Туркмен, давай поджигай.
Туркмен взял у Хасана из кармана зажигалку, поджег, и направил пламя на дно крышки от часов. Урал закинул под язык пятак, потом взял в зубы трубку от ручки и приготовился ловить дым от сгорающего героина.
– Ну, смотри, Урал, не промажь, – сказал я ему.
Через несколько секунд появился дымок, Урал втянул его через трубку, после чего посидел некоторое время, потряс головой и передал трубку и пятак Туркмену.
– Татарин уже приплыл, – сказал Туркмен, беря у него причандалы. После чего Туркмен провел такую же процедуру, потом ее проделал я, кайф сначала волной прошел по всему телу, потом навалилась приятная расслабуха.
Я, летая в нирване, вдруг почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо. Повернувшись, я увидел Хасана, который вопросительно-обдолбленным взглядом смотрел на меня. Я, преодолевая бешенный кумар, выдавил вопрос:
– Хасан, что тебе надо?
– Юра, про меня забыли что ли?
– Урал, дозу! – обратился я к Уралу, и протянул ему крышку от часов и пакет с героином.
– Айн момент, – прошипел Урал и, взяв пакет, насыпал дозу в крышку.
Я чиркнул зажигалкой, и поднес пламя к дну крышки.
Пока Хасан взял трубку и прицелился, героин сгорел и дымок улетучился.
– Хасан, тебе надо дым взять, положить в ложку, и засунуть в рот? Хочешь хапнуть – сам делай, – сказал я, и бросил щипцы с крышкой на землю.
– Юра, ты меня глухо обломал, – выдавил Хасан.
– Хреново, когда тебя обламывают? – спросил я к Хасана.
– Да, Юра, хреново, – ответил Хасан.
– Раз знаешь, тогда не обламывай меня. Если хочешь, то припаши Сапога, пусть он на тебе тренируется.
– Ну ладно, хрен с ним, потом хапну.
Вокруг раздавалась беспорядочная стрельба, пунктиры трассеров, пересекая друг друга, летели в сторону кишлака, сигнальные ракеты одна за другой вспыхивали в воздухе, освещая территорию. И по раскумарке весь этот фейерверк напоминал дискотеку, только вместо музыки была пальба и трескотня.
Появился Сапог с тушенкой, брагой и кружками, он открыл банки и разлил по кружкам брагу.
Мы сначала накинулись на еду, нас начал пробирать голодняк. Немного подкрепившись, мы начали потихоньку, небольшими глотками пить брагу, утоляя навернувшийся сушняк. Брага была в самый раз, в меру крепкая, до конца не доигравшая, и была похожа на шипучку.
Вдруг по броне зазвенели пули, мы пригнулись и обалдели. Что за хрень такая, откуда?
– С кишлака, что ли, долбят? – спросил Туркмен.
– Да хрен его знает. Наверно. А может наши дураки запарились? – удивленным голосом ответил я.
– В кишлаке ДШК работает, пули об лобовую броню рикошетят, – сказал Туркмен.
Нас начали пробирать шуги, такое по раскумарке часто случается.
– Сапог, неси сюда автоматы! – крикнул Хасан.
– И мой гранатомет, – добавил Урал.
– И ящик с гранатами, – крикнул я.
– А гранаты нафига? – спросил Хасан.
– Да пусть будут, так спокойней.
Сапог притащил охапку автоматов и гранатомет, положив все это рядом с нами, он снова убежал, и через время появился с ящиком гранат.
– А где гранаты от гранатомета? Тормоз! Чем я буду стрелять? Черт возьми! – кричал Урал, тряся трубой перед мордой Сапога.
– Татарин, да пошел ты со своим гранатометом. Сапог, давай открывай запалы быстрей и вкручивай их в гранаты. Быстро! – крикнул я.
Сапог схватил банку с запалами и начал открывать.
– А вдруг они взорвутся. Целый ящик, прикиньте только. Нас вместе с БТРом разнесет, – испуганно произнес Урал, отодвигаясь от ящика с гранатами.
– Сапог, неси отсюда ящик нахер! – опять крикнул я.
Сапог, весь в непонятках, схватил ящик и убежал опять в БТР.
– Стоп! Стоп – мужики, – заорал Туркмен, – мы все на изменах, хватит париться, давайте спокойно сидеть и пить брагу, а то эти гонки до утра не закончатся.
Мы все притихли и уставились на Туркмена.
– Ну че вы на меня пялитесь? Включитесь лучше. Какие к черту духи? Они в кишлаке за пару километров от нас, а везде вокруг наши, вон танк, вот БТР Грека. Сапог, наливай брагу, и не слушай этих дураков, а делать будешь, что я скажу. Понял? – Туркмен посмотрел в упор на Сапога.
