Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Это он, пристав Васильев, не дал разоружить свой участок в октябре 1905 года, в то время как новоиспеченная милиция не только отобрала оружие, но и выгнала вон всех приставов и их помощников, околоточных и городовых из всех остальных пяти участков города. Посему, несмотря на давний порядок назначать в городские полицмейстеры или их помощники приставов первой, центральной части города, полковник генштаба Рейнбот, заступивший в 1906 году место казанского генерал-губернатора, выбрал в исправляющие должность полицмейстера именно Васильева.
Через год Алексей Иванович уже всецело принял должность и получил надворного советника, что давало право на потомственное дворянство. А полгода назад, в связи с 20-летним юбилеем беспорочной службы в полиции, Алексею Ивановичу был высочайше пожалован орден Владимира IV степени, красующийся ныне на его груди…
– Когда, я тебя спрашиваю? – пожимая через стол руку Савинскому, продолжал греметь басом на весь кабинет Васильев. – И почему это я, твой прямой начальник, должен ехать к тебе с поручением, а не наоборот? – плюхнулся в кресло против Савинского Васильев. – А был бы у тебя телефон, я просто вызвал бы тебя… нет, поручил бы сделать это своему секретарю, а ты бы прилетел ко мне как миленький. Так ведь?
– Так, так, – улыбнулся Савинский. Был он тоже сухощав, лыс, носил усы и бородку клинышком и очень походил на Васильева. Сходство их было бы еще больше, если бы Алексею Ивановичу вместо сорока двух лет было бы, как Савинскому, тридцать три.
Они знали друг друга почти восемь лет, с 1901 года, когда Николай Иванович Савинский, окончивший гимназию и прослуживший несколько лет учителем уездного училища, задумал вдруг стать полициантом.
Что подвигло к этому потомка родовитого польского шляхтича, Васильев не знал и никогда не спрашивал. Разве в этом было дело? Главное заключалось в том, что в октябре девятьсот первого в его, пристава шестой городской части, подчинение попал новый полицейский надзиратель – коллежский секретарь Савинский, большой умница и явный талант по части сыскного дела. Найти и арестовать беглого каторжника, раскрыть по горячим следам разбой или кражу для него, казалось, не представляло никакого труда. Это он без единого выстрела взял на «малине» вора-рецидивиста Коську Барабаша, наводившего ужас на половину всей Адмиралтейской слободы и на всю Ягодную; он накрыл лабораторию по изготовлению бомб и гранат в доме старика Мацинмахера, снюхавшегося с эсерами-максималистами, и именно он обезвредил гастролирующую в городе преступную группу «экспроприаторов», рядившуюся в личину анархо-синдикалистов-коммунистов.
Времена тогда были трудные. Савинского дважды пытались убить, но Николай Иванович был всегда начеку. Пристав Васильев тоже пережил два покушения, причем в девятьсот шестом в него бросили бомбу размером с чемодан, которая, слава богу, не разорвалась.
Успехи надзирателя были замечены, и, прослужив с полгода помощником Васильева, Савинский был назначен становым приставом в Чистопольский уезд.
В июле 1908 года был принят высочайше утвержденный и одобренный Госсоветом и Государственной думой Закон об организации в городах сыскных отделений. В Казани подобное отделение открылось в конце ноября 1908 года, и начальником его, по протекции самого казанского губернатора, стал титулярный советник Савинский, что, впрочем, было совершенно заслуженно. Поскольку сыскные отделения в губернских городах открывались при городском полицейском управлении, Васильев предложил Савинскому со своим штатом и приданным ему оборудованием разместиться в трех комнатах на втором этаже управления, на что Николай Иванович, ценящий в своем деле более всего независимость решений и самостоятельность ведения дел, заявил полицмейстеру:
– Вряд ли я помещусь у тебя со своими людьми. Хоть у меня их и десять человек, но, надеюсь, это только для начала… А кроме того, куда прикажешь поставить классификационные шкафы, копировальные рамы, дактилоскопическое и антропометрическое оборудование? А главное, где я размещу свой фотографический инструментарий?
Словом, предложение Васильева было отвергнуто, и Казанское сыскное отделение разместилось в двухэтажном доме Фоминых, выходящем фасадом на Московскую улицу.
За полгода сыскари Савинского задержали более шести десятков карманных и вокзальных воров, восемь домушников, раскрыли две церковные кражи, шестнадцать уличных разбоев и ограблений и три убийства. Последнее убийство особенно потрясло город. Тогда заезжие из Астрахани гастролеры убили мясорубкой врача Попова и его невесту и похитили имущества на полторы тысячи рублей. Раскрыл это преступление менее чем за неделю сам Савинский и даже самолично заарестовал душегубов, съездив за ними в Астрахань. Сколько преступлений, крупных и мелких, было предотвращено, о том знали Бог, Савинский и секретные агенты отделения, ежели всех их собрать в одном месте, спросить о том каждого в отдельности, а затем сложить все их показания. Но сие было положительно невозможно: каждый из сотрудников сыскного отделения имел своих личных секретных агентов и доносителей, о которых никто, даже сослуживцы, не знал и не ведал. Делиться друг с другом агентами было не принято, и, скажем, самый молодой из надзирателей отделения, Кирюшка Карпов, ни за что бы не раскрыл своих осведомителей не только своим коллегам, полицейским надзирателям Петру Щенятову и Дмитрию Жукову (не говоря уже о городовых отделения), но и помощнику начальника отделения Вадиму Алексеевичу Павлову, да и, пожалуй, самому Савинскому. Даже если бы они о том его попросили. Ибо тайна, о которой знают более одного человека, есть уже не тайна…
– А я к тебе, как уже сказал, с поручением, – уже серьезно заговорил Васильев. – Намедни телеграмму тут одну получил, от московского полицмейстера. Он телеграфирует, что едет к нам одна российская знаменитость, вор-медвежатник Савелий Николаев Родионов. Слыхал о таком?
– Да, приходилось, – в раздумье нахмурил брови Савинский.
– Судя по всему, это самый выдающийся криминальный талант по части вскрытия несгораемых шкафов и сейфов в настоящее время.
– Ну, есть еще Кир Филиппович Кривошеин, Степка Шалманов, – скептически отозвался Николай Иванович.
– Этому твоему Степке уже под восемьдесят, – перебил главного сыщика губернии Васильев. – А Кир Кривошеин небось уже давно в аду жарится.
– И чего этого Родионова к нам в город несет? – недовольно спросил Савинский. – Как будто у нас в городе своих воров недостает.
– Вот, дорогой Николай Иванович, ты сам и подошел к цели моего визита. На твой вопрос ты должен ответить сам: зачем прибыл в наш город знаменитый медвежатник, в какой банк он намерен залезть, какой сейф и, главное, с каким содержанием он намерен подломить. А это значит, что…
– Я должен установить за ним наблюдение двадцать четыре часа в сутки и, по возможности, взять его с поличным, – закончил за полицмейстера умный сыскарь.
– Ну, вот видишь, как ты все правильно понимаешь, – улыбнулся Васильев. – Я со своей стороны помогу тебе людьми.
– Благодарствуй, Алексей Иванович, – с некоторой долей иронии усмехнулся Савинский. – Еще бы не мешало получить из вашей картотеки дельце его и фотографическую карточку для ознакомления с личностью сего знаменитого фигуранта.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
