Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Отели меняют людей и по-другому. Они соблазняют, провоцируют и подталкивают к тому, чтобы переходить границы дозволенного и совершать ненормальные поступки. Совсем не всегда благородные и порядочные. У людей бывают разнообразные фантазии и желания, которые они никогда бы не позволили осуществить у себя дома или рядом с домом. Из страха, из стыда, из опасения потерять репутацию. Они с усилиями, потом и кровью зарабатывали себе свой имидж. Чаще всего имидж порядочного, благородного и так называемого хорошего человека. Какая-то мерзость при семье? Соседях? В собственном приходе? Что подумают другие?! Около школы, где учится дочь или сын? Да ни за что на свете! Что подумают другие?! С полной уверенностью можно сказать – ничего хорошего! Значит, остается одно – отель где-нибудь далеко. Как можно дальше. Отель, в который можно приехать, на какое-то время перестать быть честным и благородным, сделать то, чего так хочется, погасить свои страсти и внутренний пожар и как ни в чем не бывало вернуться к себе, чтобы снова для всего мира стать таким, как прежде. Хотя для себя самого ты уже никогда не будешь прежним.
Юстине приходилось жить в таких отелях – «отелях для трансформации». Некоторые ее коллеги-женщины, которые в редакции проповедовали Евангелие и нерушимую моногамию, сначала забывали здесь слова своих псалмов, а потом и самих себя, причем совсем не обязательно под воздействием алкоголя. В свою очередь, коллеги-мужчины в той же самой редакции вели шовинистические разговоры самцов о вписанном в мужской генотип гене промискуитета, который активизируется, когда мужчина покидает семейное гнездо. В очень далеких от этих гнезд отелях они вдруг подвергались неслыханной трансформации и, вместо того чтобы идти на зов своих генов и без конца соединяться с различными жаждущими самками, без конца соединялись при помощи телефона со своими домами и читали детям сказки на ночь.
Эти «гостиничные метаморфозы» касались не только горячего желания некоторых людей вступить в близкие отношения с совсем другими, нежели те «единственные», которым они когда-то приносили клятвы в супружеской верности. Иногда во время шумного ужина в ресторане оказывалось, что робкий, несимпатичный мужчина, который в присутствии жены обычно молчит, словно у него рот зашит, является настоящей душой компании. А всегда держащаяся в тени женщина, к которой накрепко приросло определение «глупая жена своего мужа» и которую знали только благодаря ее изысканной красоте, вдруг осмеливалась рассказать о себе, и выяснялось, что она уже много лет прыгает с парашютом и знает больше иностранных языков, чем ее муж, которого в редакции все считают самым главным полиглотом. А после нескольких бокалов вина ее смелость возрастала настолько, что она вставала, привлекая общее внимание, и полчаса подряд читала стихи, автора которых ее муж, носящий титул «гуманитарного гуру» редакции, никогда в жизни бы не определил, не говоря уже о том, чтобы вспомнить их названия.
Юстина встречала много таких, как этот муж-бирюк, притоптанный каблуком жены, и много таких, как эта женщина, низведенная до роли очаровательной, но глупенькой блондинки-жены. Она встречалась с ними на вечеринках у них дома и на официальных приемах, но кем они являются на самом деле и что носят в своей душе, она узнавала случайно, вдалеке от их обычной жизни. В момент «метаморфозы». В основном как раз в отелях.
Она и сама претерпела «метаморфозу» в одном гостиничном номере. Их первая близость, первая нагота, преодоление стыда и смущения, первые жадные прикосновения, первое возбуждение и первое наслаждение друг другом, первое беспамятство, первое безумие, первое признание… первое совместное пробуждение в постели, первая совместная чистка зубов, первый совместный завтрак, первые совместные планы на будущее – все это происходило тоже в гостиничном номере. В маленьком отеле. В скромном, с белыми эмалированными тазами в ванной, со скрипучей кроватью и пуховым одеялом, вставленным в пододеяльник, жесткий от крахмала. В совсем не таком «звездном», шикарном, неприлично дорогом, как «Гранд». В Казимеже над Вислой. Она помнит, как когда-то, когда они еще думали, что встретили любовь всей своей жизни, они планировали провести свою первую брачную ночь тоже здесь, в этом же номере на первом этаже, с видом на Вислу, под тем же самым одеялом.
Но это уже давно было…
У себя дома она никогда бы на это не решилась. Слишком много там было призраков и следов ее прошлой жизни. Ей не хотелось, чтобы он сталкивался с этой смердящей, протухшей частью ее жизни, в которой он был совсем не виноват. Поэтому лучшим выбором для нее стала постель в гостинице. Тогда все в их отношениях напоминало кипящую кастрюлю, из-под крышки которой то и дело вырывается горячий пар. Она не была до конца уверена, что оба они чувствуют одно и то же. В гостиничные номера и постели не обязательно возвращаться. Можно отодвинуть их на самые задворки памяти и, в конце концов, действительно забыть о них. Гораздо проще выбросить из памяти те места, которые возникают в твоей жизни всего на несколько часов. «А дома, – думала она, – воспоминания не умирают гораздо дольше или даже остаются навсегда…»
Ожидание свободного столика затягивалось.
Убожка молча разглядывал зал и попеременно то поправлял свой пиджак, то грыз ногти, то развязывал и снова завязывал шнурки на кедах. Иногда он смотрел на Юстину собачьим взглядом. Он прижался к ней так близко, что их бедра соприкасались. Она чувствовала его беспокойство и тревогу. Взмахнув рукой, она подозвала официанта. Когда тот ставил перед ними два бокала с вином, в зал вошла молодая женщина и остановилась у бара. Длинные волнистые волосы спадали ей на плечи. Короткое красное платье ладно облегало стройную фигуру. Темно-серые замшевые сапоги с голенищем гармошкой до половины закрывали загорелые икры. Барменша улыбнулась, перегнулась через стойку бара и поцеловала вошедшую в щеку. Они начали разговаривать. Через минуту к ним подошел высокий длинноволосый мужчина в черном костюме и с густой черной бородой. Он встал перед женщиной в красном платье, поклонился, протянул ей букет белых роз и поцеловал ей руку, а она обняла цветы и прижала их к груди. Затем она что-то сказала мужчине, отломила один из цветков и вставила себе в волосы над ухом. Мужчина наклонился, поцеловал ее в ухо и кончиками пальцев дотронулся до цветка. Женщина повернула голову и скользнула взглядом по залу.
И тут Юстина ее узнала.
Это же Любовь! Та самая красноречивая, добродушная, прекрасная польско-русская горничная из Красноярска! Только совершенно изменившаяся.
Любовь заметила Юстину, буквально прижавшуюся к испуганному Убожке на гостиничном диванчике, кивнула ей, шепнула что-то по-русски длинноволосому мужчине и подошла к ним. Присела на край диванчика и спросила:
– Вы подарили Убожке те кеды? Это никак не задело его гордость и чувство собственного достоинства?
Юстина посмотрела на нее, расширив глаза и незаметно указывая на кеды Убожки. Любовь взглянула на его ноги, потом перевела взгляд на его лицо и охнула.
– Боже мой, какая я дура! – воскликнула она. – Господин Мариан, извините. Я просто вас не узнала! Какая же я дурная дура! Какая же я дура… –повторяла она с раскаянием.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
