— Не придавайте этому значения, — сказала Марта. — Он со всеми резок, иногда и без причины. Хотя причина все же есть.
— Какая же?
Марта улыбнулась:
— Вы хотите, чтоб я так вот сразу раскрыла вам его слабое место? Мастер Элиас, вы наивны.
— А как вы узнали о слабом месте Судьи?
— Я знаю его достаточно, чтобы самой догадаться о причинах этой черствости. Понимаете, это мы с вами обычные люди, а он — Судья. В этом все дело.
Элиас ничего не смог ответить, потому что мало понял.
Марта вновь глянула на него бездонными черными глазами, и сердце его закачалось, словно лодка на волнах.
— Как ваша рука? — спросил он.
— А! Все в порядке. Почти не беспокоит. — Девушка улыбнулась так по-доброму, что и Элиас расплылся в улыбке.
— Ну я пойду — лошадь уже готова, вещи собраны, — сказал он и вдруг взял ее за руку. — Я бы хотел увидеть вас как-нибудь еще.
Марта смотрела удивленно. Элиас же краснел.
— Голубиная почта! Конечно же! Обещайте, что пришлете мне письмо, чтобы я знал, где искать вас, — плюнув на смущение, заговорил он. — А я отвечу или сам приеду. Обещаете?
— Хорошо, — чуть порозовев, ответила Марта. — Вы странный, мастер Элиас.
— Нет, просто... вы мне очень нравитесь, — решился юноша и почувствовал, как уши его запылали.
Марта прикрыла рот ладонью, смущенно улыбаясь. Элиас с облегчением вздохнул: сказал и сказал, теперь пусть делает выводы. Девушка вдруг быстро поцеловала его в щеку.
— Я запомню ваши слова, мастер Элиас... Пока же позвольте проводить вас до лошади...
Фредерика разбудил мастер Линар бодрым возгласом «Время перевязки». Судья со вздохом откинул одеяло с больной ноги, поморщился, когда сняли бинты.
— Что ж, — балагурил доктор. — С каждым днем все лучше и лучше. Согласитесь, господин Судья, что мой бальзам — чудо.
— Я вам уже это говорил, — отозвался Фредерик.
— Вы помните? Отлично. Давайте-ка удобрим еще раз. — Он нещадно протер душистым тампоном рану, заставив Судью скрежетнуть зубами. — Мне всегда нравилась ваша выдержка, сэр... Теперь голову, если позволите.
— Ради бога, — отвечал тот: эта рана его уже почти не беспокоила.
Фредерик приготовился скучать, когда от мастера Линара поступил неожиданный вопрос:
— Почему вы так резки со своими друзьями?
— С кем?
— С мастером Элиасом, дамой Корой, Мартой, Марком, со мной, в конце концов?
— Вы и себя относите к моим друзьям? — холодно спросил Фредерик.
— Простите, сэр. — Доктор чуть смутился. — Да, быть может, я просто лечу ваши раны. Ну а остальные?
— Мастер Линар, у меня нет друзей. У меня есть помощники: Марк, Марта, много других; с Элиасом просто судьба свела. Право, нужно отдать ему должное, малый подает большие надежды... А дама Кора... Впрочем, вы и так уже много услышали.
— Сэр, вы не правы...
— Не вмешивайтесь! — вдруг грубо оборвал его Фредерик. — Вот что я скажу вам, мастер Линар, да и всем остальным при случае: не стоит набиваться мне в друзья! У меня их нет и быть не может! Я — Судья и лишние привязанности делают меня уязвимым. Так случилось с Мартой... Бог мой! Прав был Марк, когда советовал мне оставить ее бандитам! — неожиданно выдал он.
— Сэр, что вы говорите?! — Линар даже на месте подскочил.
— То, что сейчас пришло мне в голову! — Фредерик нервно возвысил голос. — Из-за нее я лежу сейчас здесь, не имея возможности двинуться, и выслушиваю вас и всех остальных! А это не доставляет мне никакого удовольствия! Я не исповедник и не желаю сам исповедоваться!
Последние слова он выкрикнул и бессильно упал в подушки.
— Простите, сэр, — поклонился доктор, — я не должен был беспокоить вас глупыми вопросами.
— Будет лучше, если вы уйдете, — заметил Фредерик, борясь с мушками, что пестрели у него перед глазами.
— После осмотра ваших ребер я так и сделаю, — сказал мастер Линар. — Позволю лишь сообщить, что все готово к вашему отъезду. Завтра утром можно отправляться.
— Куда? — упавшим голосом спросил Судья.
— В ваше поместье, сэр.
— Разве я распоряжался насчет этого?
— Будучи в забытьи, вы бредили им.
— Я?!
— Ваши дру... помощники, точнее — дама Кора, она решила, что будет лучше исполнить это ваше подспудное желание. В самом деле, выздоравливать лучше всего в милых сердцу местах.
— Интересно, — слегка розовея, забубнил Судья, — чего еще я подспудно нажелал?
— Вам лучше спросить у дамы Коры. Она почти не отходила от вас и старалась, чтобы больше никто не слышал вашего бреда... А теперь позвольте осмотреть ваши ребра, сэр.
Закончив, мастер Линар молча поклонился и вышел из комнаты.
— Та-ак, — протянул Фредерик, пытаясь взъерошить волосы на голове и натыкаясь пальцами на бинты. — Хитрая лиса! Что ж я такое наболтал?
12
Агата сидела в крытой повозке рядом с Фредериком, то и дело любопытно выглядывала наружу.
— И этот лес твой? — спрашивала она.
— Мой, — наверно в десятый раз устало отвечал Судья. — Тут все мое, я ж тебе говорил.
— А зачем тебе одному столько? — округлила глаза малышка.
— Хороший вопрос, — пробормотал Фредерик и пожал плечами.
Они ехали по его землям. Огромное поместье Судьи включало в себя около десятка больших деревень, множество хуторов и мелких селений, четыре города, леса, поля, луга и занимало почти четверть Западного округа.
Фредерик не стал противиться решению Коры перевезти его в поместье: он был даже рад этому. Правда, чувствовал себя немного растерянным: он не появлялся в Теплом снеге около десяти лет и не знал, что его там ждет. Правда, Западный Судья регулярно получал письма от своей нянюшки, дамы Ванды, которая заведовала в его отсутствие поместьем. Она всегда писала почти одно и то же: сообщала о последних новостях сельскохозяйственного плана, делилась соображениями насчет той или иной перестановки в замке и прочее, прочее. Заканчивала длинное послание, написанное замысловатыми завитушками, всегда одинаково: что ждем-де не дождемся «ненаглядного Фреда». Иногда Судье от нянюшки перепадали эпитеты «мой карапузик» и «малышок». Такие письма наводили на Фредерика тоску: после них никак не хотелось ехать в Теплый снег и подвергаться излишней опеке дамы Ванды.
Но теперь он должен был признать, на родину ему хотелось. К тому же с ним ехала Агата Вельс, и ее он втайне готовился подставить опекам нянюшки вместо себя.
