Как это ни странно, но Энди не остался в пещере навеки, — все-таки Песнь Мертвых была очень длинной песней. Она все звучала, пока он читал и пока искал выход из пещеры, потому что волки сидели неподвижно, как изваяния, видно не зная, куда идти дальше, звучала и когда он, разломав с помощью какого-то заклинания мраморный пол, перескакивая через ступени, побежал по полуразрушенной каменной лестнице, ведущей вниз, хотя, с моей точки зрения, ниже уже было некуда. Кажется, до него наконец дошло, что неплохо было бы поспешить, и он мчался во весь дух, не обращая внимания на вьющуюся вокруг него тучу летучих мышей. Размером эти милые зверюшки были с небольшую собаку и, по-моему, собирались полакомиться кровью моего маленького приятеля, но он только отмахивался от них, как от комаров, и продолжал скакать по ступеням.
Сердцем Земли оказался кусок камня в форме такого же пряничного сердечка, как и бутылочка, полученная Энди от черного колдуна, но величиной с дозорную башню у внешнего моста. Из разлома в камне сочилась вода красноватого цвета, по-видимому, именно она и считалась кровью. Натекло этой крови целое озеро, но Энди и не подумал зачерпнуть воды из него, видно, ему была нужна вода из самой трещины. Не знаю, почему он не воспользовался своим любимым заклинанием, чтобы переместиться прямо к камню; может, это было слишком далеко или юный колдун просто устал колдовать. Как бы там ни было, Энди пошел по подвешенному над самой водой шаткому деревянному мостку, с виду хлипкому, как камышовые циновки в крестьянских домах. Мосток раскачивался из стороны в сторону, гнилые доски то и дело ломались, и Энди продвигался вперед не быстрее улитки, обдумывая каждый свой шаг, пока назойливые летучие мыши, решившие, что он вполне готов к тому, чтобы утолить их жажду крови, не облепили его со всех сторон, столкнув прямо в озеро. Мальчишка с головой ушел под воду, и я в очередной раз решил, что это конец, но, к моему великому удивлению, Энди вынырнул и поплыл.
Плавал Энди не хуже выдры и добрался до берега, пожалуй, быстрее, чем если бы шел по мостку. Призраки еще не допели свое последнее «По воле Темных богов», когда он, держа в руке бутылочку, полную красной жидкости, подбежал к распахнутым настежь массивным каменным воротам, охраняемым человекоподобными существами с красной кожей, горящими глазами, очень красивой фигурой и такими безобразными головами, что можно было подумать, будто на них надеты устрашающие рогатые шлемы, если бы не выразительные физиономии, демонстрировавшие в данный момент высшую степень злорадства.
«Какого лысого демона эти лысые демоны скалят свои гнилые зубы? Да и вообще, что они делают?» Хозяева злорадных рож, ехидно глядя на спешащего к ним маленького волшебника, закрывали ворота. Только тут я обратил внимание на то, что за магической дверью Черной башни царит тишина. Призраки наконец-то допели свою песню.
«Так тебе и надо! — со злостью подумал я. — Будешь знать, как не слушать, что тебе умные люди советуют, и единственного друга в Черной башне запирать! Вот и сиди теперь в Бездне, пока я из этой треклятой башни не выберусь и не разыщу тебя, бестолкового!» Иногда я сам удивляюсь, каким бываю зловредным. Я откровенно торжествовал, что Энди не прошел испытание и что у меня есть замечательный шанс его спасти, доказав этим, что его любимая магия — ничто против моей силы и ловкости.
Я притаился за волшебной дверью, решив, что черный колдун рано или поздно захочет вернуться в свою башню, любезно выпустив меня наружу. Конечно, пришлось бы слегка оглушить старикашку чем-нибудь подходящим, хотя бы той же Сферой Всевидения, чтобы не особенно досаждал мне колдовством, но я искренне надеялся, что смогу заставить себя совершить этот скверный поступок.
Внезапно тишину, царившую в храме богов Хаоса уже довольно продолжительное время, прорезал каркающий голос черного колдуна.
— Эндилорн! — вопил Повелитель темных сил. — Как ты прошел через Врата Перехода? Стражи Врат могли пропустить тебя, только пока звучала Песнь Мертвых!
— Стражи Врат? А они ушли… — донесся тихий голос Энди.
— Не мели чушь! Они не могут уйти, на них наложено заклятие великими магами прошлого.
— Ну вообще-то… — Энди замялся, — вообще-то я их освободил от заклятия. Они охраняют эти Врата уже несколько тысячелетий. Им же надоело…
Я удивленно уставился в Сферу. Энди опять стоял в центре магического круга в храме, виновато глядя в пол, а над ним грозно нависал черный колдун. Призраков не было. Вместо них вдоль стен храма выстроились темные фигуры в надвинутых на глаза капюшонах, держащие горящие факелы, так что Сфера в моих руках светилась теплым оранжевым светом.
— Ты лжешь мне, маленький негодник! — проскрипел черный колдун. — Даже я не смог бы снять заклятие Древних. Откуда ты знаешь нужные слова?
— Они были написаны на стене в ледяном зале, — еле слышно проговорил Энди. — Там описана история создания Пути Избранных. Оказывается, там, внизу, раньше жили гномы…
— Меня не интересуют легенды, — резко оборвал Энди черный колдун. — Ты принес Кровь Земли? — Получив из рук Энди заветную бутылочку, он торжественно провозгласил: — Ты прошел первое испытание, Эндилорн! Готов ли ты произнести клятву, скрепленную кровью?
— Готов! — звонко выкрикнул Энди.
Темные фигуры у стен шевельнулись и начали медленно приближаться к нему, распевая что-то заунывное демоны знают на каком языке. В руках у колдуна появилась увесистая каменная чаша, куда он вылил содержимое бутылочки, и жертвенный нож с извилистым темным лезвием, всегда напоминавший мне плывущего ужа.
— Пусть Кровь Земли смешается с твоей кровью, чтобы скрепить верность клятвы!
Голос колдуна уже не был скрипучим, а подобно раскатам грома гремел под сводами храма. Колдун провел ножом по руке Энди, и струйка алой крови потекла в чашу, смешиваясь с жидкостью из подземного источника.
А потом появился ребенок, наверное родившийся совсем недавно, красный, сморщенный и голый. Кто его принес и положил на жертвенный камень, я заметить не успел, но он лежал там и истошно вопил.
— Этот младенец предназначен в жертву богам Хаоса. И пусть его невинная кровь послужит великому обряду посвящения, скрепив верность клятвы! — Черный колдун протянул нож Энди, и тот покорно занес его над отчаянно верещащей жертвой.
«Это уже не Энди, — вдруг понял я. — Если бы это был Энди, никакая сила не заставила бы его убивать!» На душе стало так погано, будто по моей вине погиб друг. Я отшвырнул Сферу, смотреть, что будет дальше, не было никакого желания. Но звуки из-за двери все еще доносились до моих ушей, и я в глубине души надеялся, что детский плач, звучащий из-за двери бесконечно долгие мгновения, не оборвется.
Младенцу было явно не по себе, он просто зашелся плачем. Его визг заглушал пение людей в темных одеждах, но не смог заглушить голос Энди, ставший вдруг громким и решительным.
— Я не убиваю детей! — заявил он совершенно с моей интонацией. Я чуть не свихнулся от радости и гордости за своего друга.
