— Эрик, где ты пропадаешь все ночи напролет? — Она подошла к будущему мужу и обняла его за плечи.
От него исходил странный аромат: смесь табачного дыма, алкоголя и чужих духов.
— Я работал! — грубо сказал он и отпрянул от Евы. — Не вздумай устраивать мне допрос! Я не потерплю этого, поняла?
Девушка не могла понять, что такого она спросила. Разве стоит ее ругать лишь за то, что она желает знать, где и с кем проводит время ее будущий муж?
— Зачем ты на меня кричишь? — ласково сказала она и взяла его за руку. — Почему ты нервничаешь?
Эрик что-то буркнул и, оттолкнув от себя Еву, прошел в кабинет и сильно хлопнул дверью.
Ева не стала больше спрашивать Эрика ни о чем. Она поняла, что сделала ошибку, согласившись стать его женой. Хотя… разве у нее были варианты? Она снисходительно стала относиться к полуночным звонкам и молчанию в трубке, к ароматам женских духов на воротничках Эрика, к запискам с номерами телефонов незнакомых женщин.
Просто она не знала, куда ей идти, к кому ей идти… Ей было все равно.
24
— Сколько вы просите за эту квартиру? — Мужчина тридцати пяти лет расхаживал по комнате и осматривал стены.
— Сколько предложите. Мне нужно ее срочно продать. Я переезжаю в Вашингтон, — ответил Алекс, развязывая галстук.
— Хорошо. Я заплачу столько, сколько скажет оценочная комиссия. Документы оформим завтра. — Мужчина пожал руку Алексу и ушел.
Проводив потенциального покупателя, Алекс плюхнулся на велюровый диван и стал любоваться закатом.
Он изменился до неузнаваемости. Русая челка была уложена гелем, небесно-голубые глаза с живыми огоньками стали серыми.
Все свободное время Алекс посвящал работе. Сочинив пару джазовых композиций, он добился того, что его группу все-таки заметили продюсеры и предложили спонсировать запись альбома. Соответственно, все члены группы получат огромные гонорары, как только их джазовые диски появятся в магазинах.
Алекс был доволен результатами своей работы. Он был счастлив, выступая на сцене, но как только он оставался один, воспоминания начинали с новой силой захлестывать его. Поэтому он решил раз и навсегда покинуть горячо любимый Норт-Литл-Рок, так как все кругом напоминало ему Еву.
Семья его поняла и не стала винить за то, что он хочет убежать от прошлого. Вашингтон — город больших перспектив, а Норт-Литл-Рок только забирает время, говорили они. Алекс согласился с ними и взял билет только в один конец.
Он до сих пор помнит золотые локоны Евы, белоснежную улыбку, звонкий смех и черные, как ночь, глаза… Их первую встречу в школе святого Патрика… как он не мог найти предлога, чтобы познакомиться, как она угостила его яблоком… Он помнит все, но очень хочет забыть. Жаль, не получается…
Он долго еще искал с ней встреч, но потом узнал от Лоры, что Ева обручена с Эриком. Свою квартиру она продала и живет в загородном доме с будущим мужем. И, как заметила Лора, Ева безгранично счастлива и не жалеет о своем решении.
В тот вечер Алекс пришел домой и взял свой саксофон. За одну ночь он написал такую мелодию, что у всех, кто ее слушал, наворачивались слезы. Музыка передавала все переживания Алекса, она рассказывала об их с Евой встрече, о нежной и трогательной любви и о нелепой разлуке, которая полностью изменила музыканту жизнь…
25
Проснувшись в полдень, Ева слонялась по дому. Она не знала, чем себя занять. Поднявшись по витой лестнице, ведущей на чердак, Ева решила навести порядок. В пыльном помещении хранились ее старые вещи, которые при переезде в дом Эрика сразу же были отправлены на чердак. Ева прошлась вдоль полок, заставленных ее старыми книгами и фотоальбомами, и заметила соломенную шкатулку, в которой раньше хранила деньги на билет в Израиль. Она открыла шкатулку и достала оттуда любимые мамины бусы. Повертев их в руке, она аккуратно положила бусы в объемный нагрудный карман вязаной кофты. Позже Ева решила посмотреть фотографии своего детства, но перепутала альбомы, и в ее руках оказались снимки прошлой жизни, с которых на нее смотрел Алекс, такой родной, с небесно-голубыми глазами, обаятельной улыбкой и русой челкой.
Все полгода, которые они были вместе, пронеслись перед глазами Евы. Она захотела его увидеть, спросить, что нового в его жизни, а главное, любит ли он ее до сих пор…
В этот момент ей показалось, что она слышит игру саксофона, немного забытую. Ева закрыла глаза и в памяти воспроизвела все ноты и паузы.
Алекс, я так сильно тебя люблю… Я обманывала себя и окружающих… Я так и не смогла тебя забыть, призналась себе Ева.
Ближе к вечеру Ева надела свое лучшее платье, тронула губы розовым блеском, подкрасила ресницы и надушилась своими любимыми духами с нотками ванили. Она осмотрела себя в зеркале, улыбнулась и надела мамины бусы на шею.
Выйдя в прихожую, Ева набросила коротенькую шубку и написала Эрику записку: «Я у Лоры. Буду поздно».
Такси неспешно несло ее по городским улочкам. Уже загорелись фонари, и снежинки, кружась над землей, переливались серебристым блеском.
Ева была счастлива хотя бы оттого, что смогла наконец выбраться из замка Эрика, в котором он запер ее, словно средневековую принцессу. Почему-то ей было абсолютно все равно, как отнесется к этому Эрик: закричит, потребует обратно кольцо, перестанет с ней разговаривать. Она и так его видит настолько редко, что порой вздрагивает, когда Эрик хлопает дверью в первой половине дня. Бывали дни, когда он вообще не появлялся, и тогда Ева, боясь оставаться в огромном доме одна, ночевала у Маргарет.
А теперь она на свободе… За окном идет снег большими хлопьями, как любит Ева. Все кругом напоминает сказку.
— Простите, вы не остановитесь у моста, — попросила Ева и вышла из машины.
Она подошла к перилам и взглянула на воду, покрытую льдом. Странно, но при этом Ева вспоминала тот июльский вечер, когда Алекс впервые признался ей в любви. И от этого ей стало так приятно на душе… Теплая волна разлилась по ее телу.
Сегодня она увидит его…
До вылета самолета осталось всего четыре часа. Алекс прошелся по своей квартирке. Заглянул в спальню, провел рукой по сине-голубой стене и улыбнулся.
Он посмотрел в окно на снежный город, и ему сильно захотелось пройтись по улочкам, попрощаться с горячо любимым Норт-Литл-Роком.
Алекс накинул длинный плащ. Еще раз взглянул на квартирку и вышел, захлопнув за собой дверь.
Снег большими хлопьями падал на дорогу, тротуар, крыши домов. Алекс шел медленно и старался запомнить это мгновение.
Он заглядывал в витрины, читал афиши, рекламы, запоминал выражения лиц обывателей. Алекс решил посвятить эти коротких четыре часа городу, так как уезжал отсюда надолго, а может, и навсегда.
Он шел по заснеженной улице без цели, ему было все равно, куда приведут его ноги. Оставив позади центральную площадь, Алекс вышел к джаз-бару, в котором начинал свою карьеру.
