— Сама не втянется — мы поспособствуем, — предположил я.
— А может, сразу чертежами «Ямато» с Вилли поделиться? — вошло во вкус высочество.
— Надо подумать… Не нравится он мне что-то, твой «Ямато», немецкие линкоры были как-то гармоничнее. Во, придумал! Пусть эскизы «Ямато» будут якобы первым вариантом «Бисмарка»! Потом сделаем вид, будто мы, умницы, дотумкали, что такого мамонтопотама нам точно не потянуть, и малость урезали осетра до размеров «Бисмарка». А бриттам надо организовать утечку именно по «Ямато», пусть, например, один из сбежавших в Америку Бениных мальчиков с собой чемоданчик чертежей прихватит.
— Ладно, это уже детали, давай прикинем, что нам это даст в разных вариантах, — предложил Гоша. — Сначала рассмотрим тот, который был у вас. Германия в союзе с Австрией и Турцией воюет против Англии, Франции и нас… Но тут у немцев появляется возможность хорошо накостылять британскому Гранд-Флиту. Морские поставки нам резко сокращаются, что нехорошо…
— А зачем они нам будут нужны, если мы не попрем с голым задом да сразу в наступление? Построить линию Сталина имени тебя, и пусть немцы об нее лбом колотятся, методики прорыва укрепленной полосы только-только к концу Первой мировой начали появляться…
— Союзники взвоют, — предположил Гоша.
— И пусть воют, — пожал плечами я. — Что нам лучше — терпеть поражения из-за неподготовленных наступлений по требованиям союзников, или тихо, с минимальными потерями перемалывать наступающие немецкие дивизии своими силами? Под звуковое сопровождение союзников оно будет даже интереснее. То есть сидим и с интересом смотрим, как немцы дают прикурить лимонникам, потом те очухиваются и впендюривают бюргерам, ну и так далее. А потом, когда степень истощения всех воюющих сторон дойдет до уровня нашего восемнадцатого года, мы вдруг вопросим: «Да кто это тут у нас на границах скандалит и в морях хрен знает чем занимается?! У нас тут из-за вас медведи попрятались и красная рыба разбежалась! Немедленно прекратить, пока мы не рассердились! С этих — контрибуция, а с вон тех — компенсация за помощь, ну-ка быстро все карманы вывернули!»
— Ладно, теперь следующий вариант. Мы в союзе с немцами воюем против Англии, Австрии и Франции. Немцы, не отвлекаясь на восточный фронт и получая неограниченную поддержку сырьем, в два месяца делают из Франции бифштекс, потом вламывают Англии на море, а мы пока разбираемся с Австрией…
— Делать нам больше нечего? Тихо сидим за линией Молотова имени меня и ждем, когда кайзер созреет для аншлюса, нам-то эта Австрия зачем? — возразил я. — И к концу войны получаем всего две державы в Европе: мощная, но все же ослабленная войной Германия и мы. А Штаты, между прочим, никаких особых потерь не понесут! Немцы же не совсем дураки, чтоб сразу после такой мясорубки лезть на свежих нас, так что будет пауза. Да и американцы угрожают больше им, чем нам… По-моему, не такой уж плохой расклад.
— А сербы? — решил уточнить Гоша.
— Ё… — выразил свое отношение к данной проблеме я. — И на хрен они нам упали?
— Ты думаешь? — усомнилось высочество.
— Уверен!
— Благодарю вас, генерал. — Кайзер отложил в сторону фотографии и рисунки автожира.
Поначалу у меня была мысль, выгрузив его из поезда, прямо у вокзала взлететь и по воздуху добраться до дворца Берлинер Статсшлосс, где меня ждал Вилли, но он прислал за мной свое авто «Даймлер Кайзерваген», и пришлось, оставив вертушку в поезде, грузиться в этот музейный экспонат. На фоне ехавшей впереди него «оки» и позади — «нары», машин моей охраны, этот позолоченный сарай на колесах смотрелся откровенно комично. Я еще боялся, не развалилась бы колымага на берлинских ухабах, но ничего, как-то доехали…
— Великолепный подарок, — продолжил Вильгельм, — но, судя по всему, этим винтокрылым аппаратом сюрпризы, ожидающие меня сегодня, не исчерпываются?
Он выразительно посмотрел на коробку, втащенную в кабинет двумя моими охранниками.
— Разумеется, — сказал я и, освободив крепления, снял крышку. Перед нами на ореховой подставке с нанесенной для наглядности масштабной линейкой во всей своей красе предстала модель «Бисмарка» в масштабе один к ста пятидесяти. Только название было иное — «Арий», причем написано оно было русскими буквами.
Вот тут кайзера проняло. Сначала он пару минут, пораженный, стоял около модели. Потом несколько раз обошел ее вокруг, неразборчиво восклицая что-то вроде «Дас ист фантастиш!». Потом, приседая и вытягиваясь, попытался разглядеть ее сверху и снизу.
Я терпеливо ждал.
— Генерал, я потрясен, — оторвался наконец Вилли от созерцания. — Неужели вы собираетесь строить такой корабль?
— Увы, — развел руками я, — финансовых возможностей принца Георгия, хоть и весьма значительных, в ближайшее время на постройку никак не хватит, так что мы остановились на стадии проекта.
— Как, — чуть не подпрыгнул кайзер, — это не просто модель, а сделанная по уже существующему проекту?!
— Ну конечно, стал бы я дарить вашему величеству плод каких-то беспочвенных фантазий, — пожал плечами я. — Комплект документации в моем поезде. Там хоть и не описывается каждая заклепка, но он все-таки достаточно полон.
В течение следующего почти часа я отвечал на вопросы по «Арию-Бисмарку». Вроде экзамен прошел успешно, я не зря два дня зубрил толщину просто пояса, верхнего пояса, данные паротурбинной установки и башен главного калибра. Наконец первый приступ августейшего любопытства был удовлетворен, и донельзя воодушевленный Вильгельм пригласил меня отобедать. За столом обнаружилась интересная деталь — мне подали селедку с шампанским. То есть Вилли намекает мне, что сведения из Ливадии текут как из дырявого решета, — больше нигде не считали это моим любимым блюдом.
«Знак особого расположения», — прокомментировал Гоша, наблюдавший за ходом действа из моего мира.
«Вот именно, а тебе не стыдно, с твоей же подачи я вместо пива вынужден этой кислятиной давиться», — мысленно укорил я высочество, но раскаяния в ответ не дождался.
За обедом кайзер толкнул речь о том, что две монархические державы, оплот консервативных традиций в Европе и мире, должны теснее сотрудничать, крепить ряды и направлять колеблющихся… Я внимал, поддакивая в ключевых местах. В конце концов, Вильгельм исчерпал эту тему и свернул назад, к почти забытому под кучей новых сведений автожиру.
— Вы говорите, что он очень прост в управлении, — поинтересовался Вилли, — неужели настолько, что я, с моей… э-э-э… моей левой рукой смогу им управлять?
«Ага, — подумал я, — вот он и намек. Ну что тут теперь говорить, у нас уже давно решено и мной твердо выучено…»
— Конечно, — кивнул я. — Только мне непонятно, с чего это вы так заботитесь о сохранении статус-кво в отношении вашей руки. Она что, именно в таком виде вам дорога как память о детстве?
— Вы хотите сказать…
— Хочу. Стопроцентной гарантии дать не могу, но более чем наполовину уверен: помочь вам в моих силах. И без всяких живодерских штучек, которыми развлекались врачи, лечившие вас ребенком. Кстати, позвольте выразить восхищение вашей силой воли — лично я не выдержал и повесил бы всю эту братию, как только представилась бы хоть малейшая возможность.
