Перегрин не был в этом так уж уверен, но не стал возражать. Сам дьявол снова привел Серену в жизнь Себа. А этот рогатый горазд на проделки.
В эту ночь Себастьян долго не мог заснуть. Никак не удавалось найти удобного положения в мягкой постели. Огонь почти погас, в комнате стало холоднее, и ветер свистел в окнах. Он не привык к бессоннице, поскольку засыпал, едва голова касалась подушки, и потому раздражался все больше. Часы текли, а он все не смыкал глаз, слушая дребезжание стекол в рамах и потрескивание перекрытий старого дома.
Он, конечно, понимал, в чем проблема. Злосчастная Серена. Она не шла у него из головы. Эти огромные фиолетовые глаза, затуманенные грустью, тонкие напряженные линии у глаз и губ. Та, другая Серена была более беспечной, иногда импульсивной. Но эта Серена не могла поддаться порыву. Она словно постоянно следила за чем-то, ждала внезапного удара, как кролик посреди голого поля. Что? Что произошло за эти три года?
Тогда он отмахнулся от вопроса Перри, но теперь понял, что попросту струсил. Побоялся, что все начнется сначала, что его снова ранят… Вернее, что он откроется и снова будет беззащитен для предательского нападения.
Себастьян перевернулся на другой бок в попытке найти местечко попрохладнее. Все равно выбора у него нет. Он никогда не найдет мира и покоя в своей душе, пока не поймет, что так изменило Серену. И, может, разгадав тайну, наконец осознает, почему она предала их любовь три года назад.
Глава 7
Генерал Хейуорд нашел Серену сидевшей в маленькой гостиной за секретером.
— А, дорогая моя, я очень рад тебя видеть! — воскликнул он, с сияющей улыбкой закрывая за собой дверь.
— Выглядишь ты, как всегда, прекрасно. Этот оттенок темно-красного особенно тебе идет. Впрочем, у тебя прекрасный вкус. Ты всегда одевалась по последнему слову моды… совсем как твоя бедная матушка.
Серена ничего не ответила. Просто отложила перо и внимательно посмотрела на генерала.
— Вы хотели видеть меня, сэр?
— Да… совершенно верно.
Он потер руки, словно собираясь объявить прекрасные новости:
— По правде говоря, дорогая, нам нужно обсудить крайне срочное дело.
— Вот как?
Она вскинула брови:
— Что-то со счетами? Нашли ошибку?
— Нет-нет… ничего подобного. У тебя, как всегда, все верно, дорогая. Такая умная кошечка… такая светлая головка…
Его улыбка стала еще ослепительнее.
Серена подумала, что сейчас он ужасно похож на горгулью. Улыбка казалась какой-то гримасой на его одутловатом лице с отвисшими щеками. Кроме того, она не достигала глаз, маленьких, жестких и подозрительных. Именно поэтому ей стало не по себе.
Он сел на шезлонг, потом снова встал и подошел к окну, заложив руки за спину.
— Дело в том, дорогая, что у меня весьма неприятные известия.
Серена ничуть не удивилась. Она крепко сцепила руки на коленях и стала ждать.
— Видишь ли, лорд Бредфорд… — пробормотал он почти извиняющимся тоном, что ее поразило, — он держит закладные на дом.
— Да, — коротко подтвердила она, полная решимости пропустить мимо ушей все, что бы он ни сообщил дальше.
— Да… две закладные.
Она молча наклонила голову.
— В таком случае я сразу к делу: Бредфорд готов уничтожить обе.
— В обмен на что? — холодно осведомилась Серена, хотя под ребро ткнулся крошечный осколок льда. — Или его милость страдает от приступа великодушия?
— Не мели чепухи, Серена. — Сквозь дружелюбную ободряющую маску проглянул прежний Хейуорд. — У Бредфорда бесполезно просить даже прошлогоднего снега.
— Так чего он хочет? — откровенно спросила Серена, хотя уже все поняла. Крошечный осколок льда вонзился еще глубже.
— Да, дочь моя. Он хочет тебя.
Генерал вытащил платок и промокнул лоб, словно в гостиной было слишком жарко.
А вот Серена промерзла до костей.
— Нет, — бросила она. — Я этого не сделаю.
— Сделаешь! — Все притворное дружелюбие мигом растаяло. — Это твой дочерний долг.
— Вы мне не отец, генерал Хейуорд.
Серена едва удержалась, чтобы не вскочить, когда он устремился к ней со сжатыми кулаками. Лицо его угрожающе побагровело.
— Ты сделаешь как тебе велено. У тебя самой нет и пенни. Если я выброшу тебя на улицу, что сделаю без колебаний, как ты будешь жить? Продавать себя на Пьяцце? Еще до конца года так и будет!
Брызги слюны ударили ей в лицо. Она брезгливо вытерлась рукой и грациозно поднялась с кресла.
— Если мне придется стать проституткой, то исключительно на моих условиях, — объявила она. — Я не позволю продать меня Бредфорду. И если вы сделаете хотя бы малейшую попытку коснуться меня, я вас убью.
Голос ее был мертвенно-спокоен, фиолетовые глаза словно подернулись льдом.
Серена неожиданно повернулась и отомкнула ящик секретера. А когда снова взглянула на генерала, тот увидел в ее руке маленький, отделанный серебром пистолет, так что сомневаться в серьезности ее угрозы не приходилось.
— Где ты взяла это? — прошептал он.
— Это вас не касается, сэр. Ваше дело — знать, что я пущу его в ход, если попробуете проделать со мной то, что проделали в Брюсселе.
Ноздри генерала раздулись, глаза потрясенно расширились.
— Я не понимаю, о чем ты.
Серена подняла пистолет и улыбнулась, когда он отпрянул. На лице промелькнул страх.
— Вы лжете… в отличие от меня, сэр. Я убью вас.
— И будешь болтаться в петле, — почти выплюнул он.
— За это… с радостью. Поверьте мне.
И он поверил.
Какой-то напряженный момент генерал сверлил злобным взглядом падчерицу, после чего выбежал из комнаты, с такой силой захлопнув дверь, что со стены упала картина.
Серена нагнулась, чтобы ее поднять. Повесила на крючок, поправила, медленно, почти автоматически, двигаясь как во сне. На самом деле кошмар был вполне реален.
В прошлом году, в Брюсселе, холодной зимней ночью…
Она все еще чувствовала вкус еды, поданной на стол, вкус вина на языке. Странный горьковатый привкус, удививший ее. Она ничего не сказала, потому что вместе с генералом была в гостях у одного из постоянных клиентов, испанского гранда, с аккуратной бородкой лопаточкой и пронзительными черными глазами, которых он не сводил с Серены. Три дня он флиртовал с ней, и она старалась отвечать как можно любезнее. В конце концов это всего лишь бизнес. Ее улыбка влечет игроков к игорным столам — стало быть, надо чаще улыбаться.
