можно тебя на секунду?
– Мы ее украдем?
И ребята берут девушку под руки с двух сторон, решительно удаляясь от обескураженной опухшей женщины. Я едва сдерживаю смех.
– Девушка, вы извините, у вас все в порядке? – участливо интересуется Ян.
Парни отпускают ее, и она наконец понимает, что произошло.
– Ребят, спасибо большое! – она улыбается. – Я почему-то застыла, не знала, как от нее уйти.
Ее взгляд лучится благодарностью, а через секунду уже приобретает заинтересованный оттенок. Девушка наклоняет голову и поправляет волосы. Перемену в ее настроении считываю с неприязнью. Ну да, снег еще не сошел, а она без шапки, не удивительно, что подтормаживает. Она стреляет глазами то на одного парня, то на другого, начисто игнорируя меня. Потом девчонка упирается ладонью в бедро, приоткрывая куртку, под которой теплая водолазка обтягивает большую грудь. Не сдерживаясь, закатываю глаза.
– Меня Юля зовут.
Я реагирую быстрее, чем успеваю подумать,
– Ян, Глеб, – указываю пальцем на одного, на другого, а затем на себя, – Яна. Пока!
И схватив под руки ребят, как локомотив, пру дальше по дороге, утаскивая их за собой.
Проходит секунд десять, удивительно долго перед тем, как парни взрываются хохотом.
Я растерянно кручу головой и бормочу:
– Да что? Ну блин. Да надоело!
– Это на каком языке? – умирает от смеха Глеб.
– Иди знаешь куда, – ворчу я, – просто мне не понравилось, как она резко списала меня со счетов.
Ян откашливается после смеха:
– Так на меня права еще никто не предъявлял.
– Ну, знаешь, с такими красавчиками рядом приходится держать ухо востро.
– Считаешь, что мы красавчики? – подмигивает мне Глеб.
– А, вот и Янковский вернулся, а то я испугалась, что ты перестал быть дебилом.
Ян прищуривается, глядя на нас, и говорит:
– Молодец, Янка, претензий нет. Мне с Викулей знакомиться резона нет. А тебе, Глеб?
– Мне тоже, – через паузу тихо отвечает Глеб.
– Подождите, так вы ее знаете? Это и правда Викуля?
И ребята снова смеются.
– Нет, это имя придумалось само собой, когда нам показалось, что одной девчонке на улице нужно уйти от напряженного разговора с парнями. Так его иногда и используем, – поясняет Глеб.
Напрасно он хочет казаться хуже, чем есть на самом деле. В груди становится тепло. Я бежала от мыслей о нем, но вот мы снова рядом. Глеб, что же ты за человек такой?
Моя рука скользит с его локтя в карман, находит его ладонь и коротко сжимает пальцы. Я собираюсь вытащить руку, но он не дает, сжимая мою кисть в ответ. Так мы и идем до моего дома. Яна я держу под руку, а пальцы другой руки переплетены с пальцами Глеба в уютной теплоте кармана. Рядом семенит Беня.
Я не хочу ни о чем думать, мне просто хорошо.
Глава 20
Ребята провожают меня до дома, но у дверей квартиры я передумываю. Пишу Оливке сообщение:
Ты дома?
И когда она отвечает, что да, я разворачиваюсь и иду к ней. Помню, что ее жилой комплекс рядом с домом Яна, поэтому приходится сделать крюк, чтобы снова не столкнуться с парнями.
Открывает тетя Лика. Обнимает меня и целует в щеку. От нее пахнет дорогим парфюмом, а золотистые волосы щекочут нос, но я зажмуриваюсь и покрепче сжимаю ее в объятиях.
– Яна! Давно не заходила, я даже соскучилась, – она отстраняется и подмигивает, – Настя у себя, а я пойду под сериал усну, нам сегодня так бока намяли в спа, вообще сил нет.
Я улыбаюсь и скидываю ботинки у порога.
– Можешь остаться на ночь, если хочешь! – кричит она уже из своей спальни.
– Спасибо, теть Лик!
Нет, мама у Оливки суперклассная. Я знаю, мне никогда не понять их эмоций по поводу того, что они друг другу не родные, но глубоко в душе я, конечно же, завидую.
Захожу к Оливке, которая лежит на кровати, раскинув руки в стороны.
– Ян, прости, сил нет, реально после этого спа хочется упасть и уснуть.
– Ой, бедняжка, – я закатываю глаза и приземляюсь с ней рядом.
Тут дверь приоткрывается и показывается голова тети Лики:
– Ян, я совсем забыла. Возьми, я для тебя приготовила. На удачу!
Она протягивает мне крошечные флакончики духов. Я с коротким писком подскакиваю и забираю подарок. Она еще раз чмокает меня в щеку и уходит.
Дело в том, что мама Оливки обожает покупать разный парфюм. Чаще всего селективный, то есть то, что стоит дорого и продается не везде. Очень похоже на тетю Лику. Чтобы проверить ароматы на себе, она любит покупать маленькие флаконы по десять миллилитров, и те, которые ей не подходят, она отдает либо Оливке, либо мне. Из-за этих подарков я никогда не чувствую себя неловко. Она как-то так умеет все преподнести, и всегда добавляет это свое «на удачу».
Я возвращаюсь на кровать, а Оливка перекатывается на бок и забирает у меня флакончики:
– Дай посмотреть, что там. Ой, класс! Ну мама, все клинья к тебе подбивает! Мне такие не отдавала!
Я смотрю на Настю, а лицо ее просто светится гордостью и любовью. Мое сердце сжимается. Если она смогла так полюбить приемную маму, почему я не могу так же сильно полюбить родную?
– Ну что? Ян, да я шучу, – неверно расценивает мое замешательство Настя.
– Да все в порядке. Ты просто опять удивляешь своими оборотами, – я закатываю глаза и передразниваю подругу, – «клинья подбивает»!
– У тебя все хорошо? Ты какая-то странная. Ты вообще-то давно странная, но сегодня прям, – и она корчит забавную рожицу.
Я смеюсь. Да, последнее время я прямо вот такая, тут не поспоришь.
– Ну вообще я хотела поговорить, – набираю побольше воздуха, как перед заплывом, и выпаливаю остаток фразы, – я дала твой телефон Яну.
С ее лица разом сходят все краски. Настя резко садится и спрашивает:
– Зачем?
– Потому что он попросил, – я тоже сажусь и касаюсь ее плечом.
– И что? Не надо было.
– Насть, это сложно объяснить, и вообще это звучит ужасно глупо, но ты меня просто послушай.
Мы смотрим друг на друга, и я вижу напряжение в каждой черте ее лица.
– Яна, если ты думаешь, что мне важнее какой-то парень, чем ты… – начинает подруга тихо.
Я искренне улыбаюсь и качаю головой, глядя себе в колени.
– Оливка, я не знаю, как бы все было еще пару недель назад, но сейчас…
И я наконец рассказываю ей все.
Вижу, как тяжело ей молчать, но она дает
