тоном. – На счёт «три» подкидываем маковую головку и говорим: «В Сад». Раз, два…
Они одновременно сказали: «В Сад» – и тут же оказались возле Главного Дуба. Вокруг него дождь лил стеной, ещё сильнее, чем утром в Москве. И даже под могучую крону Дуба ветер порою задувал мелкую водяную пыль.
За плотной стеной дождя Сёстры, конечно, не могли заметить их появления. Тюха запоздало нашарила в кармане жёлудь. Конечно, его надо было сжать в руке, тогда бы появился Рик, с которым срочно нужно переговорить.
– Как хорошо, что вы пришли, – раздался вдруг чей-то негромкий, мелодичный голос. – Сейчас мои цветы пахнут в полную силу, а в лесу некого порадовать их ароматом.
Тюха и Женя обернулись. Им улыбалась фея Ландыш – девочка в серебристо-белой блузке и длинной зелёной юбке. В тот же миг аромат ландыша наполнил всё пространство под ветками Главного Дуба.
– Ландыш, – только и выговорила Тюха.
– Ландыш… – эхом повторила Женя.
Фея внимательно взглянула ей в лицо и сказала:
– Тебе надо умыться нашим дождём. Он смоет городскую грязь и горести. А Главный Дуб добавит тебе сил. Дождь ведь течёт по его веткам.
– А мне можно? – спросила Тюха.
– Конечно, можно, – рассмеялась Ландыш. – Весь дождь сейчас для вас двоих.
Тюха протянула руки к прозрачным струям, плеснула воду себе в лицо и даже выпила пригоршню свежей силы. На миг ей стало так легко и радостно, будто и не было серых прошедших лет. Но она тут же вспомнила мёртвую землю, упорную колючку и сухие губы Тома. Вот если принести ему этой воды…
Тюха снова подставила руки под дождь, шепнула Дубу: «Я на два мгновенья!» – и прыгнула прямо внутрь круга, туда, где шла невидимая война. Там все было таким же, как во сне, но Тюха не стала долго озираться. Она даже не стала ничего говорить Тому (он ведь велел не приходить), а просто вылила на куст чертополоха горсть воды – и тут же вернулась в Сад.
Жене показалось, что Тюха выскочила под дождь. Ландыш взглянула с изумлением, но ничего не сказала. Тем временем под Дуб сквозь стену дождя вбежал насквозь промокший Рик. Вода лилась с него ручьями, будто он вынырнул из речки или озера. А удивительней всего, что Рик, всегда тихий и сдержанный, звонко смеялся.
Взглянув на Рика, фея Ландыш лукаво улыбнулась:
– Радуешься дождю?
– Да просто радуюсь. Эта вода смывает начисто все глупые печали.
Тут он заметил Тюху с Женей и весело их приветствовал:
– Простите! Здравствуйте! Меня зовут Рик Подорожник. Я правда подорожник.
– А это Женя, – сказала Тюха.
– Очень рад познакомиться. – Рик ловко поклонился, несмотря на свой мокрый и непарадный вид.
Женя во все глаза глядела на него, на фею Ландыш и на ветки Дуба.
– Мы в Зачарованном Саду, – сказала Тюха. – И ты всегда сможешь сюда попасть. Только припрячь куда-нибудь свой мак.
Женя кивнула. Лицо у неё сделалось спокойным и тоже зачарованным.
– Рик, у меня важные новости, – сказала Тюха торопливо. – Ты сможешь собрать всех на совещание сегодня вечером? И передать вот это донне Кардо Баррикверо?
Тюха достала из кармана ранца ластик с булавкой.
– Что это? – спросила фея Ландыш.
– Это злое колдовство. С ним надо быть поосторожней, – объяснила Тюха. – Этой штуковиной графиня Марч пришпилила Тома к земле, чтоб он не смог стать человеком и освободиться. Я её вытащила, и Том расколдовался. Но он остался… я не знаю точно, где это место. Там большой магический круг, в нём старое депо, а в депо страшные крысы-оборотни. И Том не выпускает их из круга. А главная у крыс – графиня Марч.
Женя слушала её речь, приоткрыв рот. Ландыш – нахмурив брови. Главный Дуб возмущённо зашелестел всей кроной. Рик молча кивнул, сунул в карман ластик с булавкой и на миг задумался.
– Я соберу, кого смогу, – сказал он. – И всё им передам.
– И, знаешь, позови Робина Дарквуда, – сказала Тюха, – ту ворону…
– А то я Робина не знаю! – рассмеялся Рик. – Хорошо. Раз так, мне надо спешить. Не знаю, где мы соберёмся, поэтому ты просто воспользуйся жёлудем. Он поможет нам всем собраться вместе.
И он исчез. Тюха почувствовала, что им с Женей тоже пора. Она простилась с Главным Дубом и феей Ландыш, взяла за руку Женю, и они вернулись в избушку.
Женя больше не плакала, и, кажется, её глаза всё ещё видели волшебный Сад, а в волосах остался запах ландыша.
– Знаешь, тут тоже начинается дождь, – сказала Тюха, выглянув из домика. – Пойдём к нам, а потом приедет твоя мама…
Но Женина мама уже приехала. Не успели девочки отойти от игровой площадки, как она появилась на дорожке и забрала Женю домой.
Тюха едва успела добежать до своего подъезда, как хлынул ливень. Управившись с домашними делами и уроками, она приступила к решительным действиям.
Томик Грина с рассказом «Крысолов» стоял на полке над письменным столом. Тюха припомнила, что ей нужен самый конец. То место, где крысолов читает описание оборотня:
«Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума… Крысы могут также причинить неизлечимую болезнь… Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений и действуют, как люди. Они крадут и продают… Они убивают и жгут, мошенничают и подстерегают… Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни…»
В Тюхиной памяти вдруг всплыл почти забытый разговор в доме мастера Мартина. Тогда Нико с Тюхой увидели в зеркале события страшных лет, и Том очень встревожился. Его постарались успокоить и уверяли, что страшные события: мор, голод и война – остались в прошлом. Но Том, кажется, не поверил – и нашёл сборище ужасных крыс. А если крысы собираются снова устроить здесь разруху и голод? Вдруг люди становятся злыми, потому что это крысы их исподтишка натравливают друг на друга? И никто, кроме Тома, не пытается им помешать…
Неплохо было бы узнать, какую роль играет в этом графиня Марч и правда ли она главная крыса. Извне никто её не видит, но ведь Тюха находится в одном с ней доме. Тюха взяла зрительное стекло и попросила его показать, чем занята крысиная графиня.
В стёклышке появилась большая комната. Окна в ней были занавешены тяжёлыми плотными шторами, зато горело несколько настольных ламп и бра. В их свете Тюхе удалось разглядеть полки с куклами, диван на гнутых ножках с золотистой бархатной обивкой, большое зеркало и перед ним туалетный столик, уставленный какими-то вещицами.
