Роберта Каспари не обрушилась на меня, и он не дал мне взглянуть на свой мир. Мир, который до сих пор я видела только сквозь щель в двери — рай. Мир, в котором ко мне относились как к чему-то очень ценному, в котором мне было позволено сидеть с ним на диване, а не как с Мареком только на полу; в котором меня в изобилии одаривали ласками. Не только в качестве награды, за особое послушание. Некоторые из мужчин, с которыми я встречалась в течение последних шести лет, тоже практиковали это, и я была очень благодарна, что они открыли мне глаза, помогли узнать, чего я действительно хотела.
«Я немного не в себе», — думаю я. Марек вызывал у меня холодный ужас, когда хотел расширить «зону». С Робертом я хочу этого сама, но не могу уступить этому желанию. Страх слишком велик. Еще слишком велик. Как может настолько отличаться доминирование? У Роберта оно выглядит совсем иначе, чем у Марека, и все же…
* * *
— Аллегра, — голос Роберта выдергивает меня из моих мыслей, — почему ты стоишь, как чертова греческая статуя у кровати?
Я поднимаю взгляд и смотрю на него.
— Ты сказал, что я должна пойти в спальню. Я ждала, когда ты придешь.
Роберт подходит ко мне, приподнимает мой подбородок и смотрит в глаза. Его взгляд мягкий и любящий, нежный и сладкий. «Как оболочка из теплого жидкого шоколада», — думаю я. Марек никогда не смотрел на меня так. Ни одного единственного раза. Его взгляд всегда был холодным и твердым, унижающим, снисходительным. Потому что я ничего не стоила. И потому что я должна была прочувствовать это, чтобы стать приемлемой, может быть, даже хорошей рабыней.
— Когда я говорю, что нужно идти в спальню, ты можешь лечь в постель и ждать меня там. Зимой здесь довольно холодно, ты заболеешь. Ты можешь лечь, и если тебе слишком холодно, то можешь укрыться, понятно? Ты можешь даже включить отопление зимой, если я отправил тебя сюда и забыл сделать это сам. Все ясно?
Я киваю. Думаю, Марек намеренно оставил бы меня в холоде. Чтобы я извлекла из этого соответствующий урок.
— Что ты не должна делать, когда я отправляю тебя в спальню: во-первых, начинать без меня, так что твои руки останутся, буквально, поверх одеяла, понятно?
— Да, Роберт.
— Хорошо. Во-вторых, проводить время за чтением книги или просмотром телевизора, когда мы находимся где-то, где есть телевизор в спальне. Я хочу, чтобы ты использовала время, чтобы подготовиться ко мне, подготовиться мысленно, прочно закрепиться в «зоне», как бы ты это ни называла. Пункт два тоже понятен?
— Да, Роберт.
— Хорошо. Вопросы?
— Да.
— Тогда задавай.
— Что, если я удобно лежу в этой кровати, укрытая и… засну?
Роберт тихо смеется.
— Что должно быть тогда? Значит я позволил тебе ждать слишком долго, и ты ужасно устала. Тогда я либо позволю тебе — в зависимости от времени — просто продолжать спать, либо тебя разбужу, очень ласково и нежно. Только так и никак иначе.
— Никакого наказания?
— Нет. Насколько я знаю, сон жизненно важен. Этого не избежать, верно? Я же не наказываю тебя, потому что тебе надо в туалет. Я не холеристический вспыльчивый тиран, который тщательно ведет чек-листы и устанавливает незыблемые правила, Аллегра. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты была счастлива. Я хочу тебя расслабленную и в хорошем настроении. Тогда мы оба получим большую отдачу. Я хочу, чтобы ты была возбуждена, когда что-то делаешь для меня. То, что я хочу — это расслабленные, беззаботные, приятные и для нас обоих полностью удовлетворяющие отношения Дом/Саб, в которых — держись крепче — на самом деле, можно иногда и посмеяться.
«Для Роберта все это гораздо более расслаблено, раскованно и недогматично, чем для Марека и многих из моих краткосрочных кавалеров», — думаю я, и с благодарностью прижимаюсь к нему. Небеса послали мне этого мужчину, определенно небеса.
Глава 14
Большая вечеринка по случаю дня рождения начинается в два часа дня, и Роберт находится у меня уже с самого утра. Он наблюдает, как я крашу ногти, подбираю украшения и одеваюсь.
— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, когда я почти заканчиваю.
— Спасибо. Ты еще ничего не рассказал мне об этой вечеринке. Судя по тому, что ты идешь в костюме, полагаю, это скорее формальное мероприятие?
Роберт вздыхает и осматривает себя. На нем серый костюм и белая рубашка, но он отказался от галстука. Я знаю, как сильно он ненавидит этот стиль; его любимая одежда — джинсы и футболка.
— День рождения у моего босса.
— О-о. Значит, это скорее деловой обед?
— Нет-нет. Я с ним очень близко дружен, понимаешь? Иначе я не смог бы позволить себе ходить по офису, ну, так, как я хожу. Это… полуформально. Будет много деловых партнеров, коллег, клиентов, но также друзья и семья. Огромная вечеринка.
— Сколько ему исполняется?
— Пятьдесят.
— Ничего себе. Разве не странно, что можно знать людей, которых называшь друзьями и которые так невероятно стары?
— Да, — усмехается он, — это странно.
— У нас есть подарок? — спрашиваю я, и Роберт приподнимает брови.
— Ух ты, — говорит он, — как это звучит… Нет, в этом смысле подарка нет. Мы и не должны ничего приносить, абсолютно ничего. Он попросил пожертвовать на благотворительность.
— Тот, у кого есть все и кто купается в деньгах, верно?
Я сажусь, чтобы надеть туфли, которые Роберт купил для меня. Он ни на секунду не выпускает меня из поля зрения. Я знаю почему, и я счастлива.
— Верно. Его шикарная вилла сразит тебя наповал. У него есть бассейн в саду. И чертова лоджия. (Примеч. Лоджия (итал. loggia) — помещение, открытое с одной, двух или трех сторон, где стену заменяют колоннада, аркада, парапет).
— Лоджия. Ты меня заинтриговал. Ну что, в путь?
— Немедленно. Но есть правило.
— Правило? — спрашиваю я и чувствую покалывание в животе.
— Да. Правило: только один бокал алкоголя для тебя. Я веду машину, но не хочу, чтобы ты была пьяна. Нам нужна ясная голова. Для вечеринки, и для потом.
— Поняла.
— Хорошо. После вас, мадам.
Роберт придерживает для меня дверь и улыбается.
* * *
Когда мы прибываем на вечеринку, расторопный сотрудник кейтеринговой компании сразу же всовывает мне в руку бокал шампанского.
— Наслаждайся, — тихо говорит Роберт, — больше ничего не получишь.
Я улыбаюсь ему и осматриваюсь вокруг. Строгая, современная элегантность, смешанная с антиквариатом. Все выглядит дорого и стильно. Жизнь как со страниц журнала. Роберт сопровождает
