тем с должницей, а ее товарищ закрылся от нее. Ушел в свою раковину и снова чего-то выжидал. Может, он бы и заговорил с Алисой, если бы она первая протянула ему веточку. Но та скорее бы переломилась, и он бы ушел на дно.
* * *
— Что за суета? — Алисе не удалось сдержать язык за зубами. Вокруг мрачного особняка Джонатана стояло пять грузовых повозок, а рабочих еще больше сновало туда и сюда. Они что-то выгружали: столы, стулья, картины, запечатанные коробки непонятно с чем. Алиса с опаской приоткрыла кованную калитку.
— Хах, мне казалось, что только призраки и такие недалекие, как мы, можем подойти хотя бы на пять метров к жилищу этого ублюдка, — только ненависть к Вильцгейму разбила оковы безмолвия, что на себя накинул Друг. Алиса тряхнула головой, решив, что не выкажет опасений, терзавших ее похуже терновых шипов. — Может, решил свалить из Бьютеррирайта к чертям. Понял, что с нами шутки плохи.
Уголки ее губ дернулись в кривой усмешке. Алисе смертельно не хватало едких замечаний того, чей голос привыкла слышать каждые десять минут.
Алиса открыла калитку до конца, облегченно выдохнув. Пар от горячего дыхания заструился к свинцовому небу с темными кляксами-тучами, предвещающие не только ливень, но возможно и град. Гравий уже знакомо прилипал к подошве, и Алиса пообещала себе, что в следующий раз наденет другие ботинки. Калитка, которую Алиса не посчитала нужным закрыть на щеколду, билась и скрипела от нового порыва ветра. Ветер завывал одиноким зверем, так что Алиса поторопилась к широкому крыльцу, дабы поскорее оказаться под защитой стен. Пробегая мимо рабочих, Алиса не вслушивалась в их разговоры, ибо уши уже отмерзли к тому моменту, как она оказалась в дверях.
— Ты вообще не знаешь, что такое шарф и шапка? — Чужие руки мягко легли на талию Алисы, затаскивая в дом. Алиса успела только поправить ворот плаща.
Джонатан не должен видеть то, что с ее шеей сотворили жесткие пальцы Дмитрия.
— Утром было тепло, — по-детски пробурчала Алиса, а Друг грубо убрал одну руку Вильцгейма с талии. Алиса повторила это действие за ним, и отступила на пару шагов назад. Сердце гирей ухнуло вниз, когда она больше не чувствовала его обманчивого тепла.
— Утром было еще холоднее, — строго парировал Джонатан. Его серые глаза, напоминающие то хмурое небо за окном, изучали ее внешний облик, словно выискивая какие-то недостатки, за которые можно было отругать и поставить в угол. Алиса заправила выбившуюся прядь волос за ухо, шмыгнув носом. — Аж уши покраснели, — цокнул языком Вильцгейм.
Алиса сокрушенно вздохнула, поняв, что сделала только хуже.
— Пусть не играет в папочку, — вмешался Друг. — Иначе издохнет раньше бала.
— Переезжаешь? — Притворно поинтересовалась Алиса, а на самом деле боролась сама с собой. Алиса смотрела на Джонатана в той же домашней одежде, что на нем была в ту ночь, когда они с Другом так самонадеянно решили обокрасть хирурга. В этот раз он казался еще более худым, а под глазами пролегли черные круги — две бездны, в которых погибали целые вселенные. Его черные волосы были наспех и нелепо приглажены, словно он проснулся минут пять назад. Алиса прикусила нижнюю губу, поборов желание поправить его прическу. Касаться Джонатана казалось настоящим преступлением. Грехопадением, которое Алиса и готова была совершить, если бы он не погубил империю Лайлы. Его объятья отдавали смрадом мертвецов, и Алиса бы сама упала в них замертво, навсегда оставшись с ним фигурой, заключенной в мраморе. Если бы он не убил тех, кого любил Дмитрий.
— Если бы Алиса не поклялась на имени, что приведет его в ловушку Дмитрия. Если бы Алиса с Другом не пообещали уничтожить его.
— Нет, — голос Джонатана приятным баритоном растекался по помещению, как горячий шоколад, что готовили в королевском интернате. — Об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Никуда он не уедет. Король держит на коротком поводке.
— Я не за простой болтовней пришла, — не сдавалась Алиса, и не позволила Джонатану стянуть плащ со своих плеч, отчаянно ухватившись за ворот.
— А зачем тогда?
«— Изучить особняк, чтобы Дмитрий смог тебя потом убить».
Вильцгейм вопросительно повел бровью, спрятав руки за спиной. Его выдержке мог позавидовать любой солдат. Ему бы на Границе служить, а не людей кромсать на больничной койке.
— Мы же не закончили с той штуковиной в подвале, да? Я в ней чуть коньки не отбросила, не забыл? — Ловко придумала отговорку на месте. А про себя взмолилась больше не возвращаться в то место.
— А, ты об этом… — Джонатан обошел Алису и направился к двери рядом с лестницей из темно-красного дерева. — Я еще ее не починил. Своим упрямством ты сломала всю аппаратуру.
— Рада стараться, доктор, — Алиса отсалютовала двумя пальцами и направилась за ним.
Из разных уголков особняка доносились удары молотка, жужжание разговоров. Джонатан привел Алису в столовую, как он сам быстро пробормотал себе под нос. Но то помещение мало походило на обычную столовую. Целый бальный зал.
На стенах висели канделябры с настоящими восковыми свечами, которые были в дефиците во времена Сухой Войны. Зато сейчас в достатке из-за практически полного отсутствия электричества. Они были новыми, а фитили еще не почернели, белея на фоне темно-золотых стен, окаймленными снизу красным деревом. Стена напротив окон, со стороны которой они зашли, представляла из себя сплошное зеркало. Складывалось ощущение, что они находились практически на улице. Подобное решение оказалось весьма удачным, потому что зеркала отражали натуральный свет, и не нужно было тратить так много электричества и свечей. Хотя для Вильцгейма, похоже, такие траты не были большой проблемой.
— Столы расположены по периметру, — Друг оценивал обстановку. — Главная зона выделена для плясок. Он такой идиот, что не может отличить столовую от бального зала?
— У тебя намечается какой-то праздник? — Поинтересовалась Алиса, поежившись от того, каким эхом разнеслось сказанное. Атмосфера гробницы, не иначе.
— Да, бал сезона листопадов будет проходить в моем доме, — Джонатан пожал плечами, и позвал Алису жестом пройти с ним к столам. Алиса послушалась, хотя до этого надеялась, что они не сдвинутся с места еще какое-то время. Бедро зудело под повязкой, и Алиса чуть не всхлипнула:
— Разве бал не проводится в резиденции короля? — Алиса облокотилась рукой об стол, дабы перенести вес на здоровую ногу. Друг внутри промычал, что здесь ни одного стула и будь прокляты все плясуны этого мира.
— Не всегда, — Джонатан слишком по-человечески улыбнулся. Так мягко и юношески. Провались он в самые пучины ада. Ледник уверенности Алисы в том, что
