полная дура.
— Мне надо выйти, — говорю ему, встаю и иду в сторону туалета. Там запираюсь в маленькой кабинке, где ужасно шумно.
Уши закладывают, меня трясет. Находится с ним опасно. Он раздевает взглядом, все нутро так и кричит, что он хочет меня.
Быстрее бы прилететь и затеряться от него среди отелей и номеров. Это классный план. При этом в моей голове все не уходит ситуация с Владом.
Неужели он, правда, хочет дать интервью. И что он там расскажет? Что я виновата и ушла к Дашковичу. Нет. Конечно, он меня будет во всем винить.
Может он расскажет, что я бесплодна. Тогда он будет последней сволочью на земле.
Надеюсь, он до этого не упадет. Тогда Дашкович его точно разорвет.
Интересно, что Демид от меня хочет? Мгновенный секс. Похоже.
Я поворачиваюсь к зеркалу с подсветкой и вижу разочарованную девушку, ощущаю холод.
Это меня приводит в чувство, просто спускает с небес на землю. Дает осознать себя и повторить это простое выражение еще раз и вслух:
— Сказки не бывает.
Слезы, разве их можно сдержать. Они катятся по моим щекам. Я боюсь оказаться в очередных сводках про Дашковича. Магнат расстался с очередной девушкой и мое фото на первом плане. Какой позор!
Мы даже не встречаемся.
Служебный роман. Почти.
Я вытираю слезы кулаком, как меня учила мама. Вспоминаю ее грозное лицо, как она мне грозила пальцем, чтобы я не плакала.
— Не буду мама, — говорю вслух, — прости.
Говорю это вслух немому зеркалу. Оно мне не отвечает. Зато соленый вкус попадает в рот.
Раздается звуковой сигнал и голос капитана объявляет о посадки.
Я поворачиваю шпиндель и слышу звук, несколько оборотов и дверь открывается.
— Мы приземляемся, — говорит улыбчивая бортпроводница, в ярко-красном костюме и дарит мне улыбку ярко накрашенными губами.
Я ей киваю, будто это информация для меня важна.
— Ты плакала? — спрашивает Демид, когда я появляюсь в салоне. Мне приходится спрятать лицо и сесть, молча на диван и пристегнуться.
Замок щелкает, раздаётся приятное звучание, и я киваю.
— Что случилось? — не отстает от меня он, не отрывая взгляда. Добавляя еще больше мне стресса.
Признаюсь. Я очень сильно боюсь летать на самолете. Сам вид этого крылатого автобуса внушает мне невероятный ужас. Трепет — если так можно сказать.
Так ему и говорить, правду. И вообще теперь я решила не врать. Почему не знаю. А смысл?
— У меня боязнь самолетов. Фобия крылатых машин.
Вижу на его лице улыбку. Мой страх в нем вызывает лишь усмешку. Но ничего. Я шмыгаю. Слезы все равно подступают к глазам, вызывая зуд. Хочется почесать глаза или просто отвернуться и разрыдаться.
— Успокойся, — говорит он, его безмятежности можно позавидовать. Я даже у него учусь, и у меня получается немного расслабиться.
— Внимание, — раздаётся голос командира судна, — пристегнуть ремни. Мы попадаем в зону турбулентности.
Мой испуганный взгляд переводится на Демида. Он само спокойствие.
— Что это значит? — спрашиваю я и чувствую, как все мое тело сжимается. Его спокойствие не дает мне удариться в панику, которая уже начинается. Но я всячески стараюсь ее сдержать.
— Нас будет немного трясти, — спокойно произносит он.
В этот момент резкий толчок, следом еще один.
Раздается шум и сильный удар, будто снаружи страшный великан решил сбить мешающую ему птичку.
Еще сильнейший удар.
Глава 28
Мы падаем.
Это первое, что приходит в голову, я смотрю в иллюминатор.
Все трясет, будто самолет пришел в движение и решил развалиться прямо у меня на глазах.
Ужас, я окидываю своим взглядом салон.
Спокойное лицо Демида. Он просто смотрит на меня своим жестким взглядом.
— Успокойся, — произносит он ровным голосом.
Как снова встряска. Я впиваюсь пальцами в кресло. Звон. Треск. Шум.
Мы точно погибнем.
Дрожу буквально вся, остались последние минуты.
Островком спокойствия остаётся Демид. Он сидит и смотрит на мои колебания и панику. Она подступает ко мне с такой силой и упорством. Я готова кричать и начать биться в истерике.
Верчу головой, ощущаю боль, сжимаю кресло. Пару раз ударяюсь рукой. И стараюсь не слышать шум.
Снова встряска.
Раздается сильный шум, что-то падает со звоном, катится по полу.
И снова его спокойное лицо.
— Устина, — говорит он командным голосом, что приводит в себя и успокаивает.
Но я не могу, всхлипываю, слезы сами наворачиваются. Этот взгляд, падают вещи, я закрываю уши. Зачем я согласилась с ним лететь.
Опять смотрю в его спокойные глаза, он на меня.
Еще встряска.
Я больше не могу.
Никогда больше не сяду в самолет, никогда.
Демид спокойно отстегивает ремни, встает в полный рост. Я замираю.
Он будто победил мать природу. Он ничего не боится и идет ко мне мерными шагами, смотря прямо мне в глаза. Я замираю. Мое сердце, что бешено стучит, готово оборваться замертво.
Я ожидала от него все что угодно, что он будет меня уговаривать и говорить, что все нормально и такое бывает.
Объяснит мне, что такое турбулентность. Но нет, он, наплевав на все, встал, расстегнув ремни.
Самолет трясёт. Командир несколько раз повторяет, что надо пристегнуть ремни.
Все эти приказы, команды не для Демида. Он подходит, держась за обшивку. И опускается ко мне, прижав к своему плечу.
— Все будет хорошо, мы приземлимся.
Я вжимаюсь, хотя понимаю, что еще один удар, и он упадет, потеряет равновесие и с ним что-то определенно случится.
В его крепких объятиях я буквально обо всем забываю. Будто нас больше не трясет и все эти шумы, страхи остались позади. Я вдыхаю его дорогой парфюм, чувствую тепло, что разливается по всему моему телу.
И мне больше не страшно, ни капли.
Его невероятное спокойствие передается мне.
Я чувствую, как его сердце отбивает ритм. Поднимаю глаза и смотрю в его лицо. Полное спокойствия и уверенности.
Что ты за мужчи — на, который вторгся в мою жизнь. Он совершенно бесстрашный и главное он рядом тут со мной.
Он не похож на Влада. Он сам боялся летать. Помню, когда мы с ним летали в Турцию, он напивался до потери памяти и спал. А я тряслась в кресле и только думала:
— Когда он проснется.
Еще я видела, как его страх разносился по лицу, когда ему звонил отец. Он, тряся перед ним, и боялся ему перечить. Что порой вызывало у меня улыбку.
Дашкович совсем другой.
— Сядь в кресло, — говорю я, боюсь, с тобой что-то случится.
Как самолет снова начинает трясти. Он разворачивает соседнее кресло со
