хотела наказать Ивана и тех, кто помогал устранить меня. Лишить всего, посадить, но никогда не обдумывала всерьез убийство.
Кровь за кровь…
На Сташевского я больше не смотрела, не могла отвести взгляда от Сабурова.
- Ты хочешь сказать, что его убьют из-за меня? – голос дрогнул, - Ник, я не смогу жить с такой виной на сердце. Если это цена победы, то мне она не нужна.
Но не успела я подумать о том, что если откажусь от мести, то все приложенные усилия были зря, как выражение лица Сабурова смягчилось, он повернулся ко мне. Взял двумя пальцами за подбородок и приподнял, заставляя посмотреть прямо в его голубые пронзительные глаза.
- Тебе пора научиться доверять мне, Ева, никто никого не убьет. Не пройдет и пяти минут, как этот слизняк заговорит, и в обмен на информацию о Вербицком ему предложат защиту от Ахмада, - он провел подушечкой большого пальца по моим губам и вдруг не к месту сказал, - как же мне хочется тебя поцеловать и, чтобы ты не сжималась от моих прикосновений, как анемон.
- Я хочу доверять тебе, но… - судорожно вдохнула, забыв совершенно про Сташевского, Ивана, месть.
Сейчас для меня существовал только один мужчина во всем мире. И только этот момент имел значение. Время словно остановило свой неумолимый бег. Замерли стрелки часов и молекулы. Я тонула в голубом омуте ледяных глаз.
- Но?.. – спросил Сабуров мягко.
- Меня предали самые близкие люди. Люди, которым я доверяла больше всего на свете, и очень сложно снова открыться…
Николай склонился ко мне ниже, провел по плечу. Его пальцы остановились на месте, где остался шрам от пули Ивана. Он осторожно погладил его сквозь ткань смокинга.
- Старые раны заживают, Ева. Боль проходит. Позволь мне забрать твою, милая, просто доверься мне, - Николай склонился еще ниже и легко коснулся губами моих губ. Не целовал, просто едва касался. Будто мои губы были лепестками нежного хрупкого цветка, и он боялся их смять.
Мы стояли так целую вечность, пока я не отважилась привстать на цыпочки и поцеловать его сама.
Николай не двигался, только продолжал поглаживать шрам сквозь ткань. Приоткрыл губы, отдавая мне инициативу, уступая, показывая, что может быть терпеливым и мягким.
Я целовала его, а по щекам скользили слезы. Облегчения, сожаления… я не понимала и не хотела думать об этом.
Сабуров снова давал мне то, что было нужно именно в этот момент.
Я скользнула языком в его рот и только тогда, он обнял меня, прижал к себе, нетерпеливо застонал, опаляя дыханием, давая почувствовать силу своего желания. И я позволила, сдалась, отпустила себя, доверилась…
Мы целовались алчно, томно, страстно, нежно… поцелуй перетекал из спокойного в быстрый, из томного в пламенный. Окружающий мир перестал существовать, остались только мы вдвоем.
- Что вы хотите знать об Иване Вербицком? – раздался из-за зеркала голос Сташевского.
Я вздрогнула, разорвала поцелуй и посмотрела в допросную. Генерал уронил голову на ладони и вцепился в волосы.
Сабуров оказался прав. Охотник на акул и людей. Очарование момента быстро развеялось. Ведь и меня он загонял в капкан, только мягко, а не как Сташевского. Обещал сладкий плен, но я знала, что бывает, когда слишком сильно доверяешь кому-то, когда слишком сильно кого-то любишь.
Тебя обязательно предают…
Глава 24
Глава 24
Стоило Сташевскому открыть рот, как он не затыкался. Следователь включил диктофон и фиксировал самые важные моменты в блокноте. Стас все также стоял в углу, внимательно слушая, и не вмешивался, словно его все происходящее вообще не касалось.
Мои подозрения оказались верны, казино и курорты Иван и Алмазов хотели использовать, в том числе для отмывания нелегальных доходов, но не только. Аэродром и близость порта давали широкие возможности для контрабанды, как и грядущая стройка. В том числе живого товара, рабочих, которых фактически собирались держать на положении рабов. Но, словно, этого было недостаточно, разрабатывалась схема перевозки девушек в бордели по всеми миру. При казино тоже планировали сделать элитную службу эскорта. Клинику собирались использовать для незаконной трансплантологии.
Маленький криминальный клондайк с многомиллиардным оборотом.
Сегодня в клубе Сташевский должен был обсудить с людьми Ахмада предварительные условия, на которых авторитет согласился бы закрыть глаза на предприятие, а возможно, и поучаствовать в нем. Иван и Алмазов пока держались в стороне не случай, если бы что-то пошло не так. И оно пошло.
Сабуров спокойно слушал, на его лице не дрогнул ни один мускул, но я чувствовала, как иногда он чуть сильнее сжимал мое плечо, когда Сташевский касался особо отвратительных моментов.
Меня же трясло от ярости. Больше всего злило, что пока мы ничего не можем сделать. Не получится посадить Ивана и Алмазова за одни только планы.
Я обняла себя за плечи, мурашки бежали по коже, и даже близость Сабурова, его холодная уверенность не помогали. Чувствовала себя ужасно одинокой и беспомощной. Потому что понимала: мне не справиться с этим. Я уже сомневалась, что даже Сабуров поможет. Слишком опасно.
В голову закралась трусливая мысль, что еще не поздно отступить, уехать, сбежать.
Но я быстро прогнала ее. Сбежать сейчас, значило не просто позволить Ивану извратить мою мечту и оставить его не наказанным. Нет, отступись мы сейчас и десятки, сотни людей пострадают от действий Ивана и Алмазова.
Больно, страшно, тяжело, но надо идти вперед шаг за шагом.
Повернулась к Николаю, взглянула на него, немо спрашивая: «Мы справимся с таким?»
Он в ответ пожал мое плечо, там, где остался шрам. Справимся. Вместе.
Сташевский замолчал, тяжело вздохнул и подвел черту под своими словами:
- Мне пиздец.
- Ну же, голубчик, мы сделаем все, чтобы люди Ахмада не добрались до вас в тюрьме, - задумчиво протянул следователь, - сейчас вы расскажите нам все про несчастный случай с Марией Вербицкой, потом перейдем к признаниям по всем эпизодам взяток, подлогов, превышения полномочий и прочим преступлениям с использованием служебного положения.
Я вздрогнула, услышав свое имя, и Сабуров это почувствовал. Склонился ко мне и поцеловал в висок, прошептал:
- Они ответят за все… Ева… они все ответят…
Сжала кулаки, до боли впиваясь в кожу, чтобы сдержать бушевавшие в груди чувства.
Сташевский пожал плечами:
- Да нечего рассказывать, она погибла в тайге. Это все. Я просто помог быстрее закрыть дело, чтобы меньше было волокиты.
Следователь хитро прищурился:
- Погибла? По моим данным, Иван Вербицкий убил
