он не стал ужинать: не было сил. А, засыпая, подумал, что все версии его шефа — полная чушь. Убийца не подходил ни под одну из категорий. Им двигала изощренная ненависть. Но вряд ли он был сумасшедшим, в полном смысле этого слова, тем более скульптором. Даже умалишенный художник не перешагнет барьер, нет, не убийства, а самоуничижения: нашлепывать цемент даже на бывшее живое — заведомая мертвечина…
На границе сна он вдруг явственно увидел убийцу: человека с худым, изможденным, но нестарым лицом, ему показалось, что блеснуло стекло очков, затмив острый, почти режущий взгляд. Тонкие губы что-то успели произнести молниеносное. Никита, испытывая безотчетный страх, вскочил, сердце вырывалось из груди, он порывисто вдохнул воздух, почувствовав, как заломило в левой части груди и спине. Жена заворочалась, он тихо встал, прошел в кухню, нашел в глубине шкафа припрятанные сигареты, прикурил, открыл настежь окно, порыв ветра бросил ему в лицо занавеску. «В чем природа мести? — подумал он. — Неужели это самая сладкая страсть?»
Он понял, что не заснет, выключил на кухне свет, подошел к окну. А ведь убийца где-то совсем рядом, у него иссушенные цементом руки… Ему снова показалось, что кровавые глаза глядят на него сквозь ветви деревьев. Никита с ужасом почувствовал, что в эту самую минуту в одном из укромных уголков Москвы отрывается новая могила, и он ничего не может сделать.
— Ты чего? — раздалось за спиной.
Никита содрогнулся всем телом.
— Фу ты, напугала!
Наталья подошла и обняла его.
— Зачем ты куришь?
Он хотел сказать, что видел глаза убийцы, но побоялся: Наташка подумает, что у него всерьез «поехала крыша»…
Утром Савушкин пошел на совещание к начальнику главка, получил энергетическую накачку на новое серийное дело. Потом уселся в штатное кресло, принялся за обычные дела, позвонил экспертам, просмотрел сводки преступлений и происшествий за сутки. Рассеянно прочитал фразу: «Убит при невыясненных обстоятельствах».
Хлопнула дверь. Возбужденный Серега сказал:
— Установили личность убитого!
— Которого?
— Вчерашнего. Нашли в кармане квитанцию из химчистки. Все потерто, но расшифровали: Цуценя В.В. Телефон выяснили. Жена сказала, муж как сутки пропал. Мы ее в первый морг направили на опознание.
— Поехали и мы, — сказал Савушкин.
Патологоанатом попросил непременно показать документы, пояснив, что недавно у них украли труп.
В коридоре на единственном стуле сидела сжавшаяся, будто от холода, женщина. Савушкин каждой клеткой ощутил шквал горя, беды, который исходил от серого тельца. Он прошел мимо остановившихся круглых глаз — и они не задели его, будто были мертвенно-стеклянными.
Они вошли в мертвецкую. «Кому так насолил этот маленький кривоногий человек с непомерно большой облысевшей головой?» — подумал Савушкин.
На черепе покойного чернела гематома, на шее явственно виднелся след удавки. Рядом лежали осколки цемента.
Предстояла меланхоличная тягостная работа. Савушкин вышел в коридор, по лицу женщины текли слезы. Она вздрагивала, невидяще озиралась, будто пыталась осознать, что происходит вокруг.
Савушкин присел рядом на корточки.
— Извините, ради бога, я глубоко сочувствую вашему горю, поверьте, оно и лично меня касается…
— Кто вы?
— Я майор милиции Савушкин Никита Алексеевич. У меня к вам есть несколько вопросов. Если можете, пожалуйста, ответьте. Скажите, ваш муж имел врагов, недоброжелателей? Когда вы его видели в последний раз?
— Позавчера утром. Он ушел на работу и не вернулся… Вася и мухи не обидел, про каких врагов вы говорите?
— Может, он занимался коммерцией, бизнесом, были конфликты с компаньонами?
— Что вы говорите? Он технологом был на мехзаводе. Жалкие гроши получал. А за последние два месяца вообще не заплатили. А ведь у нас трое детей. И что мне сейчас делать? Я не знаю, что мне сейчас делать! Как жить? Ну за что его убили?
Женщина содрогнулась всем телом, закрыла лицо руками, словно желая отгородиться от серых стен морга, настырного следователя, черного горя — первого предвестника беспросветной жизни… Узловатые красные пальцы с торопливо остриженными ногтями, вздувшиеся вены — руки, никогда не знавшие отдыха.
Наконец, она опустила их, и Савушкин, боясь потерять момент, протянул ей фотографию первого убитого из серии.
— Посмотрите, пожалуйста, вам не знакомо это лицо?
Она отрицательно покачала головой.
Никита оставил ей свой телефон и посоветовал немедленно ехать домой.
Серега шел за ним хвостом и молчал. Он был потрясен. Когда видишь горе и его причину рядом, в одной связке, или черствеешь, или ощущаешь, будто острое лезвие до крови режет душу.
— На базу? — спросил Сергей внезапно дрогнувшим голосом.
— Поехали, перекусим чего-нибудь. Тут через три квартала чебуречная есть…
Оказалось, что Савушкина здесь знали. Прыткий Алик радушно изогнулся:
— Никита Алексеевич, милости просим, давненько не был у нас! Как дела? Нормально? Пять минут подождете? Самые горячие… С огня!
Он смахнул невидимые крошки со стола, поставил четыре бутылки немецкого пива, откупорил. Почти моментально появились золотистые конвертики с мясом и соком, которые так приятно складывать пополам и впиваться зубами.
— Где работаешь щас? — Алик подсел рядом на краешек стула.
— Бандитов ловлю, — обтекаемо ответил Никита.
— Ох, опасная твоя работа. Почему уходить не хочешь? В охране больше получать будешь…
— Кому-то и бандитов ловить надо. Ты вот за «крышу» платишь?
— Я? Никому не плачу! — гордо вскинул кавказскую голову Алик.
— Врешь ведь!
— Вру! — рассмеялся хозяин.
— Вот видишь, Серега, он нам открыто говорит и даже не укоряет, что мы, менты, не можем его защитить. А если мы предложим ему, так сказать, оградить от «крыши», он откажется. Верно, Алик?
— Кому-то все равно платить надо, — философски ответил Алик.
— Никита, оставим тему?
Белым облаком вплыл официант, беззвучно поставил на стол бутылку «Русской».
— Сейчас еще чебуреки будут! — предупредил возражения Алик.
— Эх, ну как тут завяжешь, а, Серега? — Никита покачал головой, махнул рукой.
Алик тут же хрустнул пробкой. Выпили по полстакана, Савушкин поднялся:
— Пора!
Алик стал уговаривать: чебуреки по спецзаказу будут, но Никита уже помрачнел — работа тянула, как якорь, сброшенный в глубину.
В отделе их ждала новость: бюст № 1 обрел имя. Позвонили с завода имени Ильича и сообщили фамилию: Гниденко Владимир. Уволен два месяца назад за пьянство.
— Это хорошо, — сказал Савушкин, дыша в сторону. — Ищем аналогии, ребята. Связующая нить между бюстами поможет вычислить убийцу. На девяносто процентов вероятность, что это один и тот же человек или банда.
— А вдруг это пошла мода? — подал голос Игорь. — Во, «Московский комсомолец» расписал: «Искусство» неизвестного киллера заставило ужаснуться даже видавших виды оперативников. Вчера утром в одной из подворотен близ Кремля обнаружен бюст. При внимательном рассмотрении оказалось, что это труп, зарытый по грудь и полностью обмазанный цементом… Для беспредельщиков и всяких там
