заднее окно. А там, у подножия лестницы, – мертвая женщина…
Она огляделась. В офис въехал на коляске Мэт и что-то сказал двум полицейским в форме. Те в ответ засмеялись. Дэни отвернулась, но он уже заметил ее и подкатил к ее столу.
– Ты сегодня рано ушла из дома, – сказал он, подъезжая сбоку.
– Я удивлена, что ты вообще явился на службу. По-моему, я слышала, как ты вернулся домой в третьем часу.
Мэт пожал плечами:
– Многим захотелось со мной посидеть. Хорошо, что у меня не бывает похмелья. О тебе тут всякое болтают. Говорят, вчера днем тебя опять вызывала Фримен.
– Обсудим это дома, – ответила она. – Если, конечно, сегодня ты вернешься в более или менее нормальное время.
– Она предложила тебе повышение? – спросил Мэт.
– Нет.
– Не только ты вчера была у нее, – продолжал Мэт. – Она и меня вызывала.
– Неужели? – Дэни расстегнула сумочку и достала ключ от ящика своего стола.
– Тебе не интересно, что она мне сказала?
– Конечно, интересно, но почему бы нам не поговорить об этом вечером, дома?
– Она считает, что шансы на успех операции по реконструкции событий, запланированной на следующую неделю, практически равны нулю, – ответил Мэт. – Представляешь?
Дэни прижала ладони к вискам – в голове, где-то за глазами, разрасталась тупая боль.
– Давай просто подождем и посмотрим, что из этого выйдет. Если у тебя появятся какие-то зацепки, ты докажешь ей свою правоту. Одним выстрелом убьешь двух зайцев.
– Говорю тебе, Дэни, она уже все решила. Дай ей волю, она бы все отменила.
Думая о том, как быстро Фримен пришла к заключению о виновности ее отца, Дэни с удивлением осознала, что понимает чувства Мэта.
– Все, что ты можешь сейчас делать, – это не сдаваться.
– Ее интересует только стоимость операции. Они с Барнздейл за последний год так никого и не нашли, а теперь ее волнует одно: сколько денег уйдет на реконструкцию. Что тут еще сказать?
– Наверняка на нее давят сверху.
– Ну конечно. Побыла бы на моем месте.
Дэни опустила голову на руки. Ей стало совестно за нетерпение, с каким она ждала, когда наконец минует будущий понедельник. Она посмотрела на Мэта.
– Только не слишком надейся на реконструкцию, – сказала она. – Целый год прошел.
– Наверное, мне помогла бы поддержка жены.
– Я всегда тебя поддерживаю, на все сто процентов.
– Иногда мне кажется, что ты ничем не лучше Фримен. Тебя устроило бы, если бы я все бросил.
– О чем это ты?
– О твоем переводе в уголовный розыск. Тщательное расследование событий прошлого года может негативно сказаться на твоей карьере.
Дэни покачала головой:
– Мэт, это нечестно.
Он отвернулся и после короткого молчания продолжал:
– Она уже говорит, чем мне следует заняться дальше, как будто заранее знает, что в понедельник ничего не выйдет. Никогда не угадаешь, что у нее в голове.
– Ну хорошо, расскажи. – Дэни взглянула на свой телефон, увидела сообщение от Бена и улыбнулась. Ей нравилась его забота.
– Она хочет поручить мне возглавить работу по изучению человеческого разнообразия и инклюзии. Следующие три месяца я буду заниматься только этим. Она уже согласовала мою кандидатуру с районным начальством. Похоже, я идеально подхожу на эту роль. Раса, наличие инвалидности, пол, сексуальная ориентация… Я должен буду во все это вникнуть, определить, достаточно ли комфортную среду мы создаем для каждого, и выдать соответствующие рекомендации.
Дэни увидела в дальнем конце комнаты Барнздейл и, понимая, что та идет к ней, отодвинула от стола кресло.
– Ну, по крайней мере, она предлагает тебе что-то актуальное и престижное, – сказала она мужу.
– Это не полицейская работа, – ответил он.
Дэни встала.
– Ну, будь реалистом, – тихо добавила она. – Фримен непросто найти тебе занятие в уголовном розыске.
– Она хочет, чтобы мы работали в рамках программы, в которой каждый офицер будет стремиться реализовать собственные цели развития.
– Да, это ее вдохновляет.
– Я отказался. Это работа для обслуживающего персонала, а не для действующего офицера.
– А ты не думал, что это показывает, насколько серьезно она относится к этой идее и к тебе? – спросила Дэни, подаваясь вперед.
Мэт не успел ответить, потому что к столу Дэни подошла Барнздейл.
– Минут десять есть? – Она не обратила внимания на Мэта, а Дэни обрадовалась возможности уйти от неприятного разговора. – Захвати куртку. Выйдем на улицу, чтобы нам никто не помешал.
Сержант нажала кнопку, открывая задние двери, и Дэни последовала за ней на парковку. Они направились к бывшей автобусной остановке, которую некоторые офицеры до сих пор использовали в качестве курилки.
– Как ты? – спросила Барнздейл. – Вчера у тебя выдался тяжелый день.
– После разговора со старшим инспектором Фримен у меня сложилось нехорошее впечатление, что решение уже принято, – ответила Дэни, садясь рядом с Барнздейл на скамейку в пятнах никотина. – По-моему, она хочет как можно скорее закрыть дело…
Барнздейл ее перебила:
– Дэни, ты должна понимать, что убийство жены бывшего заслуженного офицера выглядит не лучшим образом. Старший инспектор Фримен находится под колоссальным давлением. Пусть это и случилось двадцать с лишним лет назад…
– В это Рождество будет двадцать три, – отозвалась Дэни.
– Но мы не можем тянуть с этим месяцами. Дело надо раскрыть и спокойно двигаться дальше. – Барнздейл повернулась на пластиковом сиденье и взглянула Дэни в глаза: – Я знаю, что для тебя все это невероятно тяжело, Дэни, и мы сделаем все возможное, чтобы тебя поддержать. Но у нас есть обязанности, и у тебя тоже. Ты больше не маленькая дочка Джека Каша. Пора принять произошедшее и согласиться с верным решением столичной полиции.
– Каким? Поспешно осудить невиновного? – возразила Дэни. – Наверное, очень удобно, что мой отец умер – легче повесить на него все грехи! – Дэни поняла, что кричит, и замолчала.
Повисла тишина, которую прервала Барнздейл:
– Я возглавлю и проведу детальное расследование, но надо смотреть на вещи трезво. Кто мог спрятать тело твоей матери под клубом без участия твоего отца?
Дэни не ответила, уткнувшись взглядом в желтые стенки автобусной остановки.
– Помимо всего прочего, мне понадобится воссоздать образ жизни твоей матери. Ты не знаешь, она общалась с кем-нибудь из родственников?
– Если и общалась, мне об этом ничего не известно, – ответила Дэни.
– Я знаю, это непросто, но мне, видимо, придется на следующей неделе тебя допросить.
– Я могу все рассказать сейчас – я мало что помню о маме.
Барнздейл заколебалась:
– Я должна больше узнать о твоих родителях.
Дэни повернулась к старшей коллеге:
– Могу я напрямую поговорить с Фримен? Я хочу быть уверена, что она открыта ко всем версиям следствия.
– Не думаю, что это разумно, – ответила Барнздейл. – Почему
